Типы прошлого

"- Гадокъ? повторилъ онъ, какъ бы не разслушавъ.

"- Да, да, гадки! повторила я, повинуясь неодолимому отвращенію, которое онъ внушалъ мнѣ въ себѣ теперь. — Или вы думали, что я сознательно, добровольно пала въ ваши объятія?…

"Онъ прервалъ меня.

"- Надя, жизнь моя, умоляю васъ придите въ себя…

"- Какъ вы смѣете называть меня такъ! вскрикнула я на него. — Я для васъ Надежда Павловна Чемисарова, слышите-ли?… Я несчастная, погибшая дѣвушка, но я не сообщница ваша!… Клянусь вамъ моимъ разгнѣваннымъ Богомъ, тѣмъ Богомъ, въ котораго не вѣрите вы и который готовитъ вамъ страшную кару, — воля моя не причастна моему преступленію…

"- Ваша воля не причастна… Что вы хотите сказать этимъ? спрашивалъ онъ, не перемѣняя положенія и подымая на меня недоумѣвающіе глаза.

"- Я васъ никогда не любила, никогда, никогда! Слышите-ли вы это? Вы были всѣми покинуты, никому не милы, родная мать готова была отказаться отъ васъ, я помнила прежнее дѣтство, я жалѣла васъ, другаго чувства я никогда не знала къ вамъ! Вы опутали меня, и я теперь понять даже не могу, какъ вы сдѣлали это, завлекли меня, воспользовались этою ночью, моимъ невѣдѣніемъ, слабостью моей… Но душа моя никогда не принадлежала вамъ, она осталась свободна, чтобы вѣчно терзаться моимъ грѣхомъ и ненавидѣть его!

"Онъ поднялся на ноги, блѣдный при лунномъ свѣтѣ, какъ призракъ надъ могилой…

"- Вы взволнованы, Надежда Павловна, беззвучно и медленно заговорилъ онъ, — я иначе не могу объяснить себѣ ваши невообразимыя рѣчи. Успокойтесь. прошу васъ, и отвѣчайте мнѣ одумавшись: вы не любите… никогда не любили меня?

"- Я уже вамъ сказала, я знаю, что говорю: никогда! Я любила, люблю одного Владиміра Кемскаго, съ которымъ вы меня сегодня на вѣки разлучили!…

"И, вспомнивъ про это, сердце мое точно порвалось на куски; я упала на диванъ, захлебываясь жгучими, ядовитыми слезами.

"Кирилинъ обошелъ кругомъ павильона какимъ-то дикимъ, растеряннымъ шагомъ, какъ волкъ въ своей ямѣ.

"- Вы меня не любили, сказалъ онъ, останавливаясь предо мной, — не любили и отдались мнѣ?

— Не любила, нѣтъ. И не отдавалась вамъ! отвѣчала я на этотъ безсовѣстный упрекъ… — Оскорбленіе осушило мои слезы, я стояла прямо и презрительно смотрѣла ему въ лицо. — Я пришла спасти васъ, вѣря вамъ, не подозрѣвая, что могло меня ждать здѣсь… А вы знали, вы воспользовались, вы взяли меня безъ жалости, безъ пощады…

"- Еще разъ спрашиваю, Надежда Павловна! — и слова его шипѣли, проходя сквозь скрипѣвшіе его зубы: онъ былъ страшенъ! — вы никогда не любили меня? Это послѣднее ваше слово?

"- Я презираю и себя, и васъ, — вотъ мое послѣднее слово! сказала я и упала снова на диванъ, закрывая руками глаза. Умереть въ это мгновеніе — о, какое было бы это счастіе для меня!

"Онъ залился вдругъ какимъ-то сатанинскимъ хохотомъ…

"- Вы правы, Надежда Павловна! Я васъ обманулъ, завлекъ, я воспользовался… Я взялъ

васъ, вы не отдались! Аристократки, какъ вы, не могутъ любить пролетаріевъ, какъ я; мы можемъ внушать имъ лишь жалость къ нашей горькой участи, какъ животное, чрезъ которое проѣхала ихъ карета!… А мы, безсовѣстные, въ благодарность за неизреченную эту милость, беремъ ихъ силой и ввергаемъ ихъ души въ геенну огненную!… Да понимаете-ли вы, воскликнулъ онъ, внезапно перемѣняя выраженіе, — и выраженія этого я, пока жива, не забуду, — понимаете-ли вы, вѣрующіе въ милостивца Христа, что грѣхъ вашъ въ настоящую минуту не въ примѣръ тяжеле того, въ которомъ вы съ такимъ презрѣніемъ отрицаете всякое сообщничество со мной? Богъ нашъ грозный и карающій, положимъ, но и онъ не дозволяетъ употреблять въ брани отравленныя стрѣлы. А у васъ что слово, то новый ядъ въ рану, и безъ того уже смертельную. Или вы думали, что я могъ пережить эту ночь? Я сказалъ вамъ: идя сюда, я отпѣлъ себѣ заранѣе панихиду. Я зналъ, барышня, примолвилъ онъ съ новымъ горькимъ смѣхомъ, что законовъ мнѣ вашихъ не передѣлать, и что за такіе пиры люди, какъ я, платятъ дорого… И долгъ свой я уплатилъ бы честно… Но тогда я унесъ бы въ могилу благоуханіе вашихъ поцѣлуевъ, какъ вожделѣнный и лучшій даръ, который я могъ взять отъ земли… Но вамъ не угодно было оставить мнѣ и тѣнь обольщенія. Вы, единственная звѣзда, свѣтившая въ моей жизни, и для которой догорала сегодня эта жизнь, — вы обратились въ безчеловѣчнаго палача моего… "Умирай, безутѣшный, безнадежный, виновный", велите вы мнѣ, "уноси съ собой въ тотъ вѣчный мракъ ненависть мою и презрѣніе! Какое мнѣ дѣло до той муки, съ которою испустишь ты послѣдній вздохъ твой, лишь бы я могла, въ собственныхъ глазахъ, спасти свою сословную честь, сказать себѣ, что я не пала, не могла пасть въ объятія человѣка безъ имени, котораго мой безобразный свѣтъ не даетъ права любить!"…

"- Свѣтъ, сословная честь! повторяя его слова и рыдая прервала его: — такъ вотъ вы чѣмъ объясняете себѣ мое отчаяніе!…

"Онъ вздрогнулъ, взглянулъ на меня… Я отвернулась…

"- Что бы ни было, проговорилъ онъ послѣ минутнаго молчанія, — отчаяніе ваше безполезно: могила все скроетъ… Я не выйду изъ нея напоминать вамъ объ этой ночи…

"Онъ кинулся вонъ изъ павильона…