Титан. Жизнь Джона Рокфеллера

Разумеется, пока Младший постепенно осознавал коррупцию в «Стандард Ойл», Ида Тарбелл эксгумировала неблаговидное прошлое компании, и два события, наложившиеся друг на друга, скорее всего подтолкнули его к нервному срыву в конце 1904 года. Пресса не облегчала жизнь. В нескладном молодом наследнике репортеры заметили гораздо более уязвимую мишень, чем в его отце и высмеивали его, как слабого, неуклюжего, излишне щепетильного и неврастеничного. От публикаций Младший становился еще более застенчивым и, что бы он ни делал, оказывался у позорного столба. Если он не давал чаевых, над ним смеялись, но когда он дал парикмахеру пять центов, монета была выставлена у парикмахера на стене и воспроизведена в газетах. «Он редко тратит больше пятидесяти центов на обед, – сообщала нью-йоркская «Дейли ньюс». – Он не пьет спиртные напитки, умеренно использует табак, а его счет у портного за год меньше, чем у преуспевающего клерка на Уолл-стрит»²⁵. Младший сжимался от этого внимания. «От меня скорее ожидали, что, унаследовав деньги, я их растрачу, – сказал он. – Я решил, что не сделаю этого»

²⁶.

Когда бы Младший ни выступал на публике, упрямые журналисты появлялись, записывали его слова и высмеивали. В феврале 1902 года он выступал в Христианской ассоциации молодых людей Университета Брауна и в выступлении пытался согласовать деловую этику и христианство. Чтобы оправдать превосходство совместной работы над конкуренцией, он привел выращивание розы «Американская красавица», которое требует постоянного болезненного обрезания ростков. Этот оборот речи, вкинутый экспромтом, преследовал Младшего годами, и его постоянно цитировали, как кредо жестокого капитализма.

О том периоде Младший сказал: «Передо мной стояла задача на практическом уровне увязать то, что правильно и по совести, с суровыми реалиями жизни», – и он нащупывал путь без помощи отца. Он горячо держался за свое руководство Библейским классом для мужчин в Баптистской церкви на Пятой авеню. После того как он принял класс у Чарльза Эванса Хьюгса в 1900 году, число молодых людей в нем сразу выросло в четыре раза, с пятидесяти до двухсот человек, и наконец достигло пятисот, в том числе приходили многие бухгалтеры, клерки, продавцы и студенты. В классе Младший старался с помощью писания разъяснить моральные дилеммы повседневной жизни. «Мы проводим беседы по финансовой, образовательной, социологической и религиозной линиям, а также полезные разговоры общего характера», – объяснял он Уильяму Рейни Харперу в 1902 году²⁷. Не ясно, сколько учащихся приходили за наставничеством, а сколько надеялись выудить у Рокфеллера работу или деньги. Репортеры проникали на встречи, только чтобы закинуть смущающие вопросы Младшему, который сидел за столом, плотно сжав руки, пока они высмеивали его ответы. Марк Твен, приглашенный выступить, первым заметил затруднительное положение Младшего. «Каждое воскресенье молодой Рокфеллер толкует Библию в своей школе, – написал он. – Назавтра газеты и Ассошиэйтед Пресс сообщают об этом по всему континенту, и все смеются»

²⁸. Твен признавал, что Младший повторяет банальности, звучащие с каждой кафедры, но считал, что ему несправедливо задают взбучку по политическим причинам.

В 1905 году, когда нападки на его отца усилились, а его собственные речи все больше подвергались диким глумлениям, Младший мучился сомнениями, не отказаться ли от класса. Все еще восстанавливаясь от срыва, три вечера в неделю он уделял подготовке к воскресному выступлению. Гейтс, в частности, считал, что в этом есть мучительная обреченность. Когда Младший сказал отцу в июне 1905 года о своем желании уйти, Старший недвусмысленно возразил: «Твой отказ от класса лишит меня удовольствия. Для твоей Матери и для меня это источник большой радости и покоя»²⁹

. Джон Д. сам сообщил одному из классов Младшего: «Мне доставляет больше радости видеть моего сына за этой работой, чем монархом на троне»³⁰.

Младший предпочел бы остаться по просветительским причинам. Ему требовалось место, где он мог бы разрешить свои трения между деловым миром и религией, «Стандард Ойл» и баптистской церковью и сформировать некий синтез, который позволил бы ему функционировать в несовершенном мире. Он беспокоился, что, если откажется от класса, богатство и известность изолируют его от общества, как это очевидно произошло с отцом, ведущим искусственное существование. Своевременное предупреждение в связи с этим ему высказал и доктор У. Г. П. Фонс, президент Университета Брауна и бывший пастор Баптистской церкви на Пятой авеню:

«Если Вы откажетесь от класса, Вы сделаете шаг к уходу от Ваших собратьев. Ваш отец чувствовал себя обязанным – часто вопреки моим возражениям – забаррикадироваться и избегать самозванцев, недовольных и т. д., которых полно в мире. Это неизбежная плата за его положение. Но нет причин, по которым эта плата должна распространяться на вас»³¹.