Тито и товарищи

Что касается расходов на строительство протокольных объектов для президента, охрану, поездки по стране и по миру и «на другое», то для них выделялся специальный бюджет, средства для которого брали из государственных резервов. Генеральный секретариат президента, выплачивавший зарплаты Тито и его персоналу, не имел доступа к этому бюджету. Он находился в ведении генерала Милана Жежеля, народного героя и командующего гвардией, серба из Лики, который во время войны был девять раз ранен и, по словам Луиса Адамича, просто обожал Тито[866]. При этом следует отметить, что Тито стоил государству намного больше, чем король Александр, хотя тот и имел среди монархов мира самый большой после японского императора цивильный лист. Владимир Попович, в начале 1960-х гг. ведавший бюджетом Тито, утверждал, что в 1961 г. ежедневные расходы на содержание двора составляли около одного миллиарда ста миллионов динаров

[867]. Он чрезмерно увлекался драгоценностями. Достаточно сказать, что на его фуражке был государственный герб из чистого золота, что он пользовался золотым письменным прибором и по-прежнему носил на пальце перстень с крупным бриллиантом.

Чтобы оправдать эту мелкобуржуазную привычку, он утверждал, что это тот перстень, который он купил перед войной в Москве как резерв на случай финансовых трудностей. На самом деле, как утверждает Джилас, тот перстень соскользнул с его исхудавшего пальца во время наступления «Шварц». Тот же, который он носил после войны и который был у него на пальце на фотографии, снятой для обложки его биографии, написанной в 1952 г. для американского журнала Life

Владимиром Дедиером, вовсе не являлся запасом на крайний случай. Он получил его в дар от советского правительства в ответ на высказанное им пожелание, когда посетил Москву весной 1946 г.[868]

Он заказал для себя маршальскую форму, которую декорировал при помощи группы стилистов, в ней он регулярно появлялся на встречах с офицерами, а также в тех случаях, когда хотел подчеркнуть, что за ним армия. Когда однажды Владимир Дедиер спросил его, почему он уделяет такое внимание формам, Тито немного резко ответил, что никогда бы их не носил, если бы все югославы были интеллектуалами: «К сожалению, большинство наших людей – крестьяне, и ты не знаешь, насколько в деревнях развит культ формы. Каждый крестьянин только и мечтает о том, чтобы его ребенок поступил на государственную службу, особенно на такую, где носят форму»[869]. Он переодевался по три-четыре раза в день и регулярно принимал ультрафиолетовые ванны, чтобы сохранить загар. Также он привел в порядок зубы, а в конце 1950-х гг., к большому удивлению своих поклонников, начал красить волосы и пожелал сделать себе перманентную ондуляцию, известную под названием «мини-волна». Когда кто-нибудь протягивал ему руку для рукопожатия, то он не пожимал ее, а чуть сдвигал, чтобы вынудить человека спонтанно поклониться[870]

. По словам Савки Дабчевич-Кучар, никто не умел так, как он, просто взглядом, манерой протянуть руку, приветствием определить место, на которое хочет тебя поставить. Так он вел себя даже с ближайшими товарищами, например с Бакаричем или с Карделем[871]. «Он всегда коммуницировал не только словами, – говорит далее Савка Дабчевич-Кучар. – Он коммуницировал и выражением лица, манерой речи, взглядом, а прежде всего – осанкой»[872]. «Он ни на мгновение не переставал быть генеральным секретарем Партии, Президентом Республики и Маршалом», – добавляет Добрица Чосич[873].