Тлеющие осколки разбитых надежд

На следующий день, ближе к вечеру, князь Андрей прибыл домой, в Богучарово. Со вчерашнего вечера он был в не самом лучшем расположении духа, ему было тошно от самого себя и своего поступка. Болконский уже пожалел, что решил сам понаглеть, дабы поубавить наглость княжны Дарьи. И отчего его вообще волновали отношения с женщиной, которую он видел всего два раза? Князь Андрей не знал этого и знать не хотел. Он прошёл в свою комнату, снял с себя шинель и положил её на стул, после, закинув руки за голову, лёг на кровать и закрыл глаза.

«Глупости какие! Нужна-то мне эта наглая…» — подумал он.

— Ах, André, где же ты был в эти два дня? — послышалось где-то рядом. Судя по голосу, это была княжна Марья.

— Ездил по важным делам, — спокойно произнёс князь, не размыкая глаз.

— У тебя то-то случилось? Ты какой-то хмурый…

— Ничего, Маша, — сухо ответил князь Андрей, открыв глаза и взглянув на обеспокоенную сестру, — я просто немного устал, — он сел на кровати.

Усталости Андрей не чувствовал, а использовал это как отговорку, ведь не хотел говорить Марье о том, что был на бале, танцевал с Дарьей Кибаковой и решил «поиграть с огнём», за что отхватил пощёчину. Его слегка раздражала княжна Дарья, но отчего-то он не мог перестать думать о том, что поступил неправильно и находил в ней сходства с собою.

— Я немного пройдусь, — проговорил князь Андрей. Он встал с кровати, надел на себя шинель, предварительно взяв её со стула, и вышел из комнаты. Болконский направился в парк, дабы побыть наедине с собой и природой и отдохнуть от надоедливого светского общества.

Было довольно прохладно. Небо было затянуто тучами, лишь на горизонте они отсутствовали. Солнце медленно заходило, под облаками виднелась часть его алого диска, которая окрашивала их в какой-то кроваво-красный оттенок.

Князь Андрей был глубоко погружён в свои размышления, он, соединив руки за спиной, медленно шагал по узкой тропинке среди белых берёзок. Князь Андрей настолько углубился в свои мысли, что не слышал, как шумел ветер, как покачивались деревья и как за ним кто-то тихо шёл…

— Здравствуйте, князь Андрей, — сзади послышался чуть грубоватый женский голос, который выдернул князя из его внутренних рассуждений. Он, неожиданно для себя, вернувшись в действительность, резко остановился и обернулся назад. Перед ним стояла княжна Кибакова.

— Здравствуйте, Дарья, — с изумлением и не веря своим глазам, произнёс князь Андрей. — Я уж думал, вы не придёте после вчерашнего… Но я прошу у вас извинений за то, что позволил себе наглость, ещё и при людях. Признаюсь, я сделал это намеренно и осознанно.

— Вздумали «с огнём играть»… Но ваши извинения приняты, — княжна одобрительно кивнула. — Вообще-то я и не собиралась приходить, но отчего-то подумала, что обязательно должна увидеть вас сегодня. Хотя вы мне не настолько приятны, — она подошла ближе. — А зачем вы здесь, ежели думали, что я не приду?

— Видно, звёзды так сошлись, — князь Андрей не знал, что ответить и ляпнул, что первое пришло в голову. Всё-таки за столько лет он так и не научился разговаривать с женщинами.

— Я смотрю, что-то эти ваши звёзды в последнее время слишком хорошо сходятся…

— Может быть пройдёмся, раз вы здесь?

— А вы, Андрей, мастер тему переводить, — Дарья пристально взглянула на князя Андрея, — но давайте, ибо для этого я и пришла.

— Дарья, могу ли я спросить вас про вашего отца — князя Алексея Кибакова? Я понимаю, что это воспоминание может доставлять вам боль, но вы можете говорить об этом?

— Бóльшая часть моих воспоминаний доставляет мне боль, но я могу говорить обо всём. Ничего страшного.

— Понимаю вас, Дарья. К сожалению… — князь опустил взгляд, — …многие мои воспоминания также причиняют мне страдания.

— А мы с вами похожи больше, чем я думала… Так что вы хотели спросить про моего отца?

— Я слышал от вашего брата — Михаила Алексеевича, что он был убит в сражении под Аустерлицем. Он ведь был генерал-аншефом?

— Да, он был генералом и был убит. Его посмертно наградили Георгиевским крестом первой степени, — ответила Дарья, пытаясь проглотить комок, который откуда-то появился в горле, — но вы всё равно не знаете его. Он был очень хорошим человеком, — она всё не могла понять, зачем Болконский спрашивает об её отце. Сейчас княжна Дарья вспоминала, как ей сообщили страшную весть о том, что её отца больше нет. Она вспоминала также похороны родителей, где был и Николай Андреевич Болконский, который сказал, что князь Алексей был хорошим человеком, и выразил ей искренние соболезнования.

— Знаю, я ведь тоже служил там, только адъютантом у Кутузова, а при Аустерлице был ранен. Отчего я и спросил, ведь за день до сражения я разговаривал с генералом Кибаковым, а потом видел как его ранили но до приезда домой не знал, что Алексей Сергеевич тогда погиб… Когда-то он был очень хорошо знаком с моим отцом — Николаем Болконским, кажется, в молодости они служили вместе.

В тот момент княжна глубоко задумалась, она вспоминала тот страшный день, когда ей сообщили о гибели отца:

«18 декабря 1805 года. Село Бологое. Имение Кибаковых.