Тьма после рассвета

— Значит, твой молодой что-то не так сказал. Или не то спросил. Ты завтра с парнишкой поговори, порасспроси его, что там и как было. А потом уж его следователь сам допросит под протокол или поручение операм выпишет. Завтра наверняка решение примут, дело у меня заберут, так что и следователь будет другой.

Что-то не так сказал… Что-то не так спросил… А может, дело в том, что в острой ситуации сработал какой-то механизм и мальчишка вдруг встряхнулся, заговорил, а как ситуация миновала — снова ушел в молчанку. Эх, кабы знать, как надо разговаривать с подростком, который упорно молчит! Что там написано было в тех переводах, которые делала дочка Лени Череменина? Что в расследовании преступлений помощь психолога очень часто бывает не просто полезной — необходимой. А в СССР как? Психология считается как бы ненастоящей наукой, игрушечной. Нет, ее, конечно, преподают, где надо, но кто решает, где, как, кому и в каких объемах ее преподавать? Вот, например, в Высшей школе милиции, которую оканчивал Гордеев, читали и курс судебной психологии, и курс судебной психиатрии, только было это словно понарошку, не взаправду. Несерьезно. Неглубоко. И совсем не о том, о чем нужно знать на реальной практической работе по раскрытию и расследованию преступлений. А уж о присутствии психологов рядом с оперативниками в повседневной деятельности даже речи не было, это все буржуазные выдумки, а советской милиции, вооруженной «Моральным кодексом строителя коммунизма», никакие психологи не нужны. А ведь как пригодился бы сейчас штатный психолог!

Коля Разин в десятый, наверное, раз с упоением рассказывал дмитровским оперативникам, как нашел Сережу Смелянского в доме у Пивниковой. Гордеев уже не слушал, молча воткнул в розетку штепсель электрического чайника, сделал себе чаю, пил не торопясь, маленькими глоточками. Нужно дождаться родителей мальчика, передать им сына с рук на руки. Сам Сережа сейчас находится в детской комнате милиции вместе с вызванным из дому инспектором по делам несовершеннолетних, молодой женщиной, рыженькой веснушчатой хохотушкой. Один из оперов то и дело отлучался, объясняя, что хочет проверить, как там найденыш, но отсутствовал явно дольше, чем было необходимо, и по его довольному лицу можно было с высокой степенью вероятности предположить, что у него роман с рыженькой веселой инспекторшей.

Вернулись сотрудники, выезжавшие на дом к Пивниковой, и все внимание тут же переключилось с Разина на них. Зинаида Федоровна рассказала, что наткнулась на мальчика, который с отсутствующим видом сидел прямо на холодной мокрой земле, и «глазки у него были такие печальные, такие неземные», что она сразу поняла: это подарок небес. Стала спрашивать, кто он, откуда, но мальчик только молча смотрел на нее, а из глаз слезы текли.

— Пойдем со мной, — предложила сострадательная женщина, — обсохнешь, поешь.

Мальчик пошел с ней. Да так и остался. Не вполне здоровая Пивникова обрела наконец сыночка, о котором мечтала чуть ли не со школьной скамьи. На вопрос о том, не приходило ли ей в голову, что у парня есть родители, которые его ищут, отвечала искренне и не задумываясь:

— Какие же могут быть родители у небесного создания? Его отец — Святой дух, а мне доверили быть его земной матерью, заботиться о нем, растить, пестовать.

Сыщики качали головами, хихикали, отпускали шуточки атеистического толка.

— Это ж надо, чтобы так не повезло, — приговаривал один из них. — Наткнулся бы на парня любой другой человек, у которого с головой порядок, и сообразил бы, что надо его или в милицию тащить, или в больницу к психиатрам. Тогда и искать не пришлось бы, уже в четверг утром мальчишку отдали бы матери под расписку. Блин, одна сумасшедшая на тысячу нормальных, и надо было, чтобы именно она его нашла и присвоила!

В помещении было тепло и душно, и Гордеева неукротимо клонило в сон. Он накинул куртку и вышел на улицу проветриться. Через пару минут появился Коля Разин, достал сигареты, прикурил, щелкнув изящной заграничной зажигалкой.

— Все-таки мне интересно, это следак придумал или ты? — небрежно спросил он.

— А какая разница? Главное, что есть результат, Смелянского нашли.

— Теперь в справку попадешь.

Значит, Разин догадался, что идея принадлежала Гордееву, а не следователю Рыкалову. Можно, конечно, начать финтить и строить из себя целку, но какой смысл? Он и не собирался ничего скрывать от Николая, и непременно поделился бы с ним своими соображениями еще раньше, когда приехал в больницу, но потом состоялся неприятный разговор, Коля надулся, и Виктору расхотелось рассказывать.