Тьма после рассвета

Но вот вопрос: Москва или Московская область? Городская прокуратура или областная? Нужно постараться изо всех сил, чтобы дело возбудили в областной. И пусть всесильный Комитет бодается с ними, а не с Ольгой Ермашовой из следственного отдела прокуратуры Краснопресненского района столицы. В областной зам по следствию — жесткий мужик, о нем легенды ходят и доподлинно известно, что он всей душой ненавидит комитетчиков, с ним не получится управиться так легко и прогнуть под себя, как в районе. Ольга Алексеевна вдруг вспомнила, как в пятницу вечером, когда в программе «Время» объявили, что во главе страны теперь стоит Андропов, она почти сразу подумала о том руководителе из областной прокуратуры: «Первый кандидат на вылет. Черт, жалко…» Но пока он еще сидит в своем кресле, смена кадров — дело небыстрое, особенно кадров руководящих.

Ольга невольно улыбнулась и посмотрела на длинный телефонный шнур, тянущийся из прихожей в ту комнату, где они с мужем спят. Нет, не будет она разводиться. Какие бы грешки ни водились за супругом, но в одном ему не откажешь: он всегда с пониманием относился к сложностям ее работы, не ворчал, что жена часто приходит домой очень поздно, и не роптал, если ей звонили по ночам. Ну, сейчас уже не ночь и даже не раннее утро, вполне можно позвонить начальнику, Сергею Васильевичу, сообщить обнадеживающую информацию, а то ведь, бедный, тоже нервничает, переживает: если его подчиненная Ермашова не справится с порученным заданием, то по шапке получит в первую очередь он сам как не обеспечивший, не сумевший подобрать правильного исполнителя. Он уже немолод, давно мог бы выйти на пенсию, но за должность держится обеими руками и скрывает проблемы с сердцем, старается не брать больничный, не давать поводов для сомнений в способности нести службу.

Набирая номер домашнего телефона Сергея Васильевича, Ольга еще раз мысленно напомнила себе: «Только аккуратно. Ни одного лишнего слова. После вчерашнего указания возбудить дело вполне могли поставить мои телефоны на прослушку, и служебный, и домашний. С одной стороны, вряд ли они будут размениваться на такие мелочи, как рядовой следователь районной прокуратуры, но с другой — им очень нужно возбужденное дело, так что кто их знает…»

— Извините, что беспокою дома, но я подумала, что лишние два часа волнений вам ни к чему, — заговорила она, услышав в трубке твердый деловитый голос начальника. — Это по поводу вашего пору­чения.

— Да-да, что у тебя?

— Потерпевшую сегодня ночью нашли в области. Можно считать, что преступление окончено не в городе.

Она осторожно подбирала слова, чтобы не ляпнуть лишнего.

— Нашли? Жива?

— Жива. Доставили в больницу.

— А… — Сергей Васильевич замялся на мгновение. — А второй потерпевший?

— Пока сведений нет. Преступники задержаны там же, в области.

— Тяжкий состав просматривается?

— Не особенно. По внешним признакам — нет, но нужно ждать показаний. Дежурный следователь, который выезжал на место, — очень опытный, — с нажимом сказала Ольга.

Сергей Васильевич немного помолчал, и Ермашова поняла, что он обдумывает ее слова, прикидывает, что и как.

— Дело возбудили? — спросил начальник спокойно.

— Конечно.

— Ну что ж, в областной прокуратуре работают очень хорошие следователи. В десять жду у себя с докладом.

Ольга повесила трубку, закончила уборку в кухне и начала одеваться. Натягивая колготки, с огорчением обнаружила дырочку. Хорошо, что высоко, на бедре, из-под юбки не видно, нужно только закрепить, чтобы не пошла стрелка. Достала флакончик с ярко-розовым лаком для ногтей, мазнула вокруг дырки, получилось некрасиво, зато надежно. Как бы ухитриться забежать в универмаг и купить новые колготки… Промтоварные магазины открываются в одиннадцать и закрываются в семь, если работающей женщине нужно что-то купить в будний день, то получается только в обеденный перерыв или сразу после работы. Но для этого ведь необходимо, чтобы работа заканчивалась хотя бы в половине седьмого… А кто может гарантировать следователю нормированный рабочий день? Никто.

***

Гордеев устал, рези в желудке, чуть-чуть унявшиеся после нескольких глотков водки, выпитых в кабинете у Гены Синицына, стали сильнее, и от всего этого тряска в машине неимоверно раздражала. По пути из Москвы в Канавино он почему-то совсем не замечал неудобств, зато обратная дорога превратилась в настоящую пытку, а каждая колдобина отзывалась жгучей болью. Амортизаторы старые, дороги плохие.

Коля Разин очнулся от давящей сонливости, и когда небо начало светлеть, расщебетался вовсю, радуясь тому, что все так удачно обернулось, Аллу нашли, девочка жива, заодно и беглых задержали.

— Теперь хотя бы понятно направление, в котором детей увозили, — возбужденно тараторил он. — От города в сторону Дмитрова. Всю трассу прочешем, через мелкое сито просеем, но мальчишку найдем. А злодеев вычислять — не наша работа, для этого другие отделы есть. На нас только двое пропавших подростков, одного нашли, так что полдела, считай, уже сделано.

— Не «уже», а «только», — сердито буркнул Гор­деев.

— Чего? — не понял Разин.