То, что растет

Не знаю, о чем он думал в ту ночь и о чем – на следующее утро за завтраком или во время очередной поездки в Провиденс. Мне страшно строить предположения, точнее, я боюсь, что теперь могу узнать, о чем он думал или что мог увидеть, пока находился в той комнате вместе с нами.

Пэтти позвонила, заявила, что я опаздываю, и поинтересовалась, где я, собственно, нахожусь.

Доминик. Эти выходные я должен был провести с Домиником. Я извинился и сказал, что заболел, что плохо себя чувствую и не хочу заразить его. Я лгал и в то же время не лгал. Я попросил ее позвать Доминика, но вместо этого она повесила трубку. Тогда я позвонил ему, но он не ответил. Я оставил голосовое сообщение и сказал, что люблю его и постараюсь загладить свою вину. Я не лгал и в то же время лгал.

Я израсходовал еще три картриджа с черными чернилами. Снова просмотрел все фотографии (включая те, на которых Питер был не один), сделанные в период между выходом его книги и авторскими чтениями в Провиденсе, нашел все темные участки и вырезал их. Неприкосновенным остался только тот снимок, который он прислал мне по почте. Я разложил все вырезанные кусочки, как фрагменты головоломки. Они складывались в силуэт, но чего-то в нем недоставало. Я прикрепил к стене фотографии с вырезанными участками, чтобы понять, какие снимки уже использовал. Я склеивал скотчем темные бумажные фрагменты. Испытав прилив вдохновения, попытался воссоздать трехмерную модель этой неизменно возникающей на всех фотографиях тени. Сначала у меня получился многоквартирный дом, затем – обелиск, потом – башня, заваливающаяся на бок. И тем не менее что-то было не так. Я все порвал. Распечатал еще фотографии. Затем у меня получилась маска. Мне показалось, будто я начинаю что-то нащупывать, но все равно этого было недостаточно.

Я сфотографировал на телефон распечатанные фотографии. В один из моментов нечаянно включил фронтальную камеру и сфотографировал свое лицо. Глаза были красными и слепыми. Я давно уже не брился, и губы скрылись под лавиной усов. С нижнего ракурса кожа на шее собиралась складками, словно у меня было несколько подбородков. Я взглянул на фото и не стал его удалять. Затем посмотрел еще раз и сосредоточился на тени, которая, будто туман, висела над левым плечом или лежала у меня на плече абстрактным воплощением усталости.

У меня на компьютере хранилось несколько моих фотографий. Я просмотрел их все. С ними все было в порядке, то есть на них я не увидел того, что было на фотографии Питера или на моем случайном селфи.

Возможно ли, что Питер почувствовал или увидел эту странную тень перед тем, как сфотографировал себя в ванной? Или он заметил ее уже после?

Я пошел в ванную, выключил свет, стал искать по углам, осматривать себя, и увидел одновременно все и ничего. А затем направил камеру на зеркало.

Супермаркет «Аркада» в Провиденсе считается чуть ли не старейшим торговым центром в Соединенных Штатах. Вдоль фасада в ряд стоят греческие колонны, а мраморные лестницы ведут в освещенный естественным светом атриум. В хорошую погоду солнечные лучи проникают через стеклянный потолок в металлической раме и, отражаясь от белой плитки пола, создают впечатление, словно ты очутился в вольере с экзотическими птицами. На втором и третьем этажах располагаются модные современные квартиры, выходящие окнами на галереи торгового центра. Владельцы называют их «микролофтами». Разнообразные магазины и рестораны на первом этаже торгового центра являются настоящим воплощением хипстерского шика. Между кафе и винным магазином затесалось крошечное помещение «Музея и книжной лавки Лавкрафта». В магазине продают книги в жанре ужасов и оккультную литературу, а также различные сувениры, связанные с Лавкрафтом и вирдом.

За час до начала чтений примерно пятьдесят зрителей – сценаристов, художников, друзей и фанатов – собрались около книжного магазина и обменялись приветствиями. Мы с Питером сидели в кафе напротив магазина. Пожимали руки, подписывали книги и фотографировались с читателями. Я не ожидал, что встреча будет воспринята с таким энтузиазмом, ведь мы были единственными писателями, выступавшими на этом мероприятии, формально называемом кинофестивалем. Яркий свет в атриуме соответствовал нашему приподнятому настроению.

За десять минут до начала встречи Найл (один из владельцев книжного магазина и устроителей кинофестиваля) спросил, в какой последовательности мы собираемся читать свои произведения. Питер тут же ответил, что хотел бы выступить вторым. Он принялся рассуждать о том, что обычно ему все равно, и сразу извинился передо мной за то, что придал этому такое большое значение, но сегодня он хотел бы выступать вторым. Питер был встревожен и напуган, весь напрягся и как будто хотел поскорее уйти из-за столика в кафе, где состоялась наша с ним последняя беседа. Я сказал Питеру, что не возражаю и выступлю первым, но, по правде говоря, меня это встревожило.