То, что вы хотели

Психанув, я помчался в офис и велел привести в действие план “Последний протокол” – так остроумно я назвал идею внедрения своего поисковика в самое сердце интернета. Трое суток, пока мы встраивали код Sekretex в базовые протоколы передачи данных, я не спал. Любая атака со стороны, любое минимальное вмешательство могли все погубить. Сдав телефоны охранникам, я вместе с программистами заперся в подвале нашего офиса, и мы принялись творить историю. Через трое суток дело было сделано. Отныне интернет не мог существовать без Sekretex, и даже я не в силах был отыграть обратно. Перед тем как наконец рухнуть в постель, уже в полубреду, злой и счастливый, я опубликовал на своей странице короткий ответ президенту США. Вы, Капитан, конечно, его читали, но на всякий случай напомню.

“Глубоко неуважаемый мною старый рыжий клоун, по нелепой случайности ставший руководителем сильнейшего государства на планете Земля, в ответ на ваши бессмысленные попытки остановить работу Sekretex сообщаю, что отныне в мире, где правит разум, приказывать вы можете только своей жене. Например, можете приказать ей перестать носить те странные наряды, которые она почему-то так беззаветно любит. Да и то она вряд ли вас послушается. Технический, нравственный и культурный прогресс не остановить. Тем более вам, раздувшемуся от собственной значимости престарелому рыжему клоуну из прошлого века. В заключение я говорю слова, которые вы сотни раз произносили в своем дурацком шоу: вон с манежа, старый рыжий клоун, вы уже даже не смешны. Вы уволены!”

На следующее утро меня арестовали.

Глава тринадцатая

Арест

Первый арест, как и первый секс, незабываем. Одно знакомо почти всем, а вот другое – немногим. Хотя для равновесия, для полного понимания жизни… Впрочем, нет, ареста я в любом случае не пожелаю никому. Какие-то незнакомые злые люди вынимают тебя тепленького, еще не проснувшегося, из постельки, куда-то тащат, понукают, орут, пинают, отвешивают несильные, но обидные затрещины. И главное, все время торопят. Быстрее, быстрее, быстрее… Я не понимал, что происходит, тупо и безвольно подчинялся приказам, а в ответ на все вопросы твердил классическую киношную фразу: “Я не буду говорить без присутствия своего адвоката”.

– Как вас зовут?

– Я не буду говорить без присутствия своего адвоката.

– Сколько вам лет?

– Я не буду говорить без присутствия своего адвоката.

– Где вы живете?

– Я не буду говорить без присутствия своего адвоката.

– У вас есть право на один телефонный звонок.

– Я не буду говорить без присутствия своего адвоката.

– Все, что вы скажете, может быть использовано против вас…

– Я не буду говорить без присутствия своего адвоката.

Я повторял эту фразу, даже когда меня ни о чем не спрашивали. Я цеплялся за нее, она стала моей соломинкой, единственным, что связывало с нормальным миром, где со мной нельзя было обращаться по-скотски. Позже, на слушаниях в Сенате, арестовавшие меня агенты ФБР говорили, что сильно сомневались в моем психическом здоровье. Возможно, они были не так уж далеки от истины. Я тогда реально ничего не соображал. В себя пришел, только когда увидел главного юриста своей компании. Он зашел ко мне в камеру, оптимистично улыбнулся, обнял, отстранился, внимательно на меня посмотрел и сказал:

– Надеюсь, они тебя били, Айван, если били, то ты скажи, это очень хорошо, если били, можно попробовать прямо сейчас свалить в больничку.

– Да нет вроде, – ответил я, – толкали только, пинали, но не больно и без следов. А что, пинать можно?

– К сожалению, можно. Тем более без следов. Ладно, проехали. Как вообще самочувствие?

– Не очень, особенно учитывая тот факт, что теперь меня можно пинать. А ты от кого узнал о моем аресте?

– Линда из полиции позвонила. Ты чего, не помнишь, как она в драку с агентами бросилась, когда тебя вязать начали? Я сначала ее вытащил, под залог, а потом к тебе метнулся.

Я не помнил. Линда, моя хрупкая отважная девочка, бросилась меня спасать, а я не помнил… Скотина я мерзкая, права она была, недалеко я от обезьяны ушел…

– Что с Линдой?! – заорал я словно ужаленный. – Она здорова, с ней все в порядке, ее не били?! – До меня наконец дошел весь ужас произошедшего, и я перестал оплакивать и жалеть себя, но от этого стало только хуже. Впрочем, юрист быстро меня успокоил.