– Да не волнуйся ты, все с ней хорошо. Дома уже, в бассейне отмокает, а женщин бить… Пока у нас до такого не дошло. Хотя с этим рыжим придурком… не удивлюсь. И вообще максимум, что ей грозит, – небольшой штраф за буйное поведение. А вот с тобой все не так просто…
– В каком смысле?
– В прямом. Они предъявляют тебе кучу безумных обвинений. От шпионажа до перехода улицы в неположенном месте. Всего четырнадцать штук. Даже рассказывать противно про весь этот бред. Так что выйти сразу под залог вряд ли получится. Придется недельку посидеть в этой дурацком узилище. Но ты не переживай, там бред полный, мы легко разобьем все их фантазии, просто нужно время. Ни с кем без протокола не говори. Чуть что, вызывай меня. Я тут за углом номер в гостинице снял. Пять минут – и я на месте. Любые обвинения, само собой, отрицай. Из Нью-Йорка уже летят лучшие адвокаты. Все будет хорошо. И вот еще что… – Юрист замолчал; видно было: готовится сказать что-то очень неприятное.
– Что?
– Тут такое дело… Линда хочет быть твоим адвокатом.
– Ну конечно, пусть будет. Она тогда сможет со мной чаще встречаться. Я правильно понимаю?
– Понимаешь ты правильно, но… – опять запнулся юрист. – Но она просит о довольно странных вещах. Я думаю, из-за шока… она вообще, на мой взгляд, сейчас не совсем адекватна…
– И в чем же это проявляется? – недоверчиво спросил я.
– Ну например, она настаивает, чтобы я любыми способами отложил заседание об избрании меры пресечения минимум на неделю. Это в принципе возможно, сложно, но возможно. Только зачем? На неделю дольше тут просидеть? Решать, конечно, тебе, но я бы не рисковал, для нее твой арест удар, а психика у женщин слабее…
У Линды слабая психика? Не смешите мою материнскую плату! Да ее психике сам Терминатор бы позавидовал. Суровые сибирские мужики отдыхают, вот какая у нее психика. Это она без раздумий кинулась за меня в драку с двухметровыми агентами ФБР! Любит она меня, несмотря ни на что любит… И если хочет странных вещей, значит есть на то причина. Знает что-то или чувствует… Все это я подумал про себя, а вслух твердо сказал:
– Линда – это я. Делай, как она говорит.
– Но… – попробовал возразить юрист.
– Никаких но! – решительно пресек я дискуссию и, чтобы закончить обсуждение, резко перевел разговор на другую тему. – А чего вообще в мире делается? Шум поднялся после моего ареста?
– О, мир, – оживился загрустивший было юрист, – мир буквально стоит на ушах. Тут такое началось… В Сан-Франциско на стихийную демонстрацию в твою поддержку вышло двести тысяч человек, в Нью-Йорке – триста. В Техасе, наоборот, возмущенные реднеки громят наши офисы. Иран напечатал твой ответ президенту США на первых полосах газет. Европа раскололась пополам. Русский царь по обыкновению занимается троллингом и радуется, что вовремя от тебя избавился. В общем, Айван, ты и раньше был звездой, а сейчас ты суперзвезда. Так что по-тихому тебя замочить у них не получится.
– А акции, что с акциями? – спросил я взволнованно.
– С этого следовало, конечно, начать. Извини, просто столько событий, Линда, ты, аресты, демонстрации…
– Да говори уже наконец, не тяни, достал ты со своими предисловиями!
…Я реально нервничал. При сложившемся раскладе курс акций непосредственно отражал мои шансы на выживание. Я умудрился войти в клинч с самым могущественным человеком на земле. Гибель моя была почти гарантирована. Но надежда все-таки оставалась. Рыжая обезьяна, в отличие от русского царя, была родом из торгашей. Не попрет она против рынка, побоится. Оставалось лишь узнать свой приговор из биржевых котировок. Но юрист продолжал загадочно молчать. Улыбался еще, скотина…
– Хватит издеваться, мне и так нелегко! – надавил я на жалость, и он наконец соизволил заговорить.
– Ну ладно, уж и поиздеваться нельзя. Я просто отвлечь тебя хотел, рассмешить немного. Все в порядке с акциями, после ареста упали сначала на двадцать процентов, а через несколько часов выросли на сорок. Эксперты выступили, сказали, что не понимают, как ты это сделал, но заблокировать