«Только между женщинами». Философия сообщества в русском и советском сознании, 1860–1940

Зато Толстой одобрял полную пассивность женщин и их отказ от собственной воли. В трактате «Так что же нам делать?», который он писал с 1882 по 1885 год, прояснены туманные упоминания Позднышева о нравственном превосходстве женщин над мужчинами:

Отступления от закона женщин почти не было. Оно выражалось только в проституции и в частных преступлениях убивания плода. Женщины круга людей богатых исполняли свой закон, тогда как мужчины не исполняли своего закона, и потому женщины стали сильнее и продолжают властвовать и должны властвовать над людьми, отступившими от закона и потому потерявшими разум[358].

Толстой описывает мораль как некую форму власти, достичь которой можно не благодаря равноправию, образованию или какой-либо политической организации, а благодаря пассивности, послушанию и полному растворению женщин в самопожертвовании материнства. Трактат заканчивается призывом к женщинам — взять на себя ответственность за спасение человечества от всех зол, которые он перечисляет на протяжении всего своего эссе.

Если бы только женщины поняли свое значение, свою силу и употребили бы ее на дело спасения своих мужей, братьев и детей. На спасение всех людей! Жены-матери богатых классов, спасение людей нашего мира от тех зол, которыми он страдает, в ваших руках![359]

В «Войне и мире» идеальная женщина — это мать, затворница в собственном доме, целиком посвятившая себя воспитанию детей. Та «власть», которой Толстой желает наделить женщин, никоим образом не противостоит патриархальной иерархии и не требует ни малейшей ответственности от мужчин. Его призыв к действиям, обращенный к женщинам, — всего-навсего шаг, призванный умиротворить и изолировать их, и он лишь еще больше обнаруживает, что в центре идеологии Толстого лежит страх перед женской сексуальностью.

Как же тогда женщины должны были возглавить движение за целомудрие и нравственное общество, если порознь, оставаясь рядом с мужчинами, они были бессильными, а их коллективная сексуальность обладала чрезмерным могуществом? Хотя в «Так что же нам делать?» указывается, что именно биологическая природа женщин (готовность вынашивать и растить детей) ставит их выше мужчин[360]

, в своем последнем романе «Воскресение» (1899) Толстой побуждает женщин преодолеть даже эту «естественную» часть своего естества. В этом романе Толстой показывает, что мужчина и женщина, приложив огромные усилия и полностью удалившись от общества, все-таки могут отказаться от своих биологически предопределенных ролей. В начале романа князь Нехлюдов, оказавшись в числе присяжных заседателей на судебном процессе, узнает в подсудимой Катюшу Маслову — девушку, которую он «развратил» много лет тому назад, когда она служила в доме его тетки. Потом девушка была вынуждена стать проституткой, и вот теперь ее судили за то, что она отравила и ограбила своего клиента (отчасти ее преступление напоминает то, что было описано Чеховым в рассказе «Бабы»). Нехлюдов испытывает жестокое раскаяние при мысли о том, что именно он толкнул ее на этот путь, но, действуя по закону, он никак не может спасти Маслову от приговора к сибирской каторге. Однако и Нехлюдов, и Маслова делают из своего опыта толстовские выводы: Нехлюдов в итоге остается в одиночестве с Евангелием, а Маслова вступает в радикальную аскетическую общину, которая удаляется в пустынь[361]. Нехлюдов отворачивается даже от гармоничного дворянского семейства и от любящей матери, отрекшись от преимущества счастливых концовок, венчавших другие романы Толстого. Маслова тоже отвергает возможность выйти замуж по любви, отказывая Нехлюдову, и находит собственный путь к добродетели благодаря помощи других женщин.