Том 1

чтобы исполнить свою угрозу, и опускали копья и тома¬ гавки. К счастью, Магуа искал свою жертву там, где ее уже не было. — Отец, отец! Мы здесь, здесь! воскликнула Алиса, когда Мунро проходил недалеко от дочерей, по-видимому не заметив их. К нам, отец, или мы погибнем! Она повторяла это восклицание таким тоном, что самое каменное сердце могло бы растаять; но ответа не последо¬ вало. Наконец старик, как бы уловив звуки ее голоса, оста¬ новился и прислушался; но в эту минуту Алиса без чувств опустилась на землю, а Кора стала подле нее на колени и с нежностью наклонилась над ее безжизненным телом. Мунро с отчаянием покачал головой и пошел дальше, спе¬ ша выполнить высокие обязанности командира. — Леди... — сказал Гамут; беспомощный и бесполез¬ ный в эту минуту, он все же не подумал покинуть вверен¬ ных его попечению девушек. — Леди, это праздник дьяво¬ лов, и христианам не годится оставаться в этом месте. Идемте, бежим! — Идите, — ответила Кора, не спуская глаз со своей сестры, — спасайтесь, вы мне не можете помочь. И простое, но выразительное движение руки де¬ вушки, сопровождавшее эти слова, доказало Давиду непо¬ колебимость ее решения. Несколько мгновений он смот¬ рел на темные фигуры гуронов, которые совершали свое страшное дело; его стан выпрямился, он глубоко вздохнул, все черты оживились от волнения, красноречиво говоря о чувствах, наполнивших его душу. — В библии сказано, что слабый мальчик Давид усми¬ рил царя Саула звуками арфы и словами своих песнопе¬ ний, ^ сказал он. - И я тоже постараюсь в эту страшную минуту испытать могущество музыки. И вот, возвысив свой голос, он запел во всю силу с та¬ ким напряжением, что священный гимн был слышен даже среди шума и гама, наполнявших кровавое поле. Многие дикари кидались к певцу и девушкам, надеясь ограбить без¬ защитных и унести с собой их скальпы, но при виде стран¬ ной неподвижной фигуры вдохновенного певца они остана¬ вливались. Их изумление вскоре превращалось в восхище¬ ние, и они устремлялись к менее мужественным жертвам, восхваляя твердость, с которой белый воин пел свою предсмертную песню. Ободренный и обманутый этим успе¬ 671

хом, Давид повысил голос, чтобы усилить, как он думал, воздействие святого гимна. Но случилось как раз обратное. Звуки его песни обратили на себя внимание пробегавшего мимо индейца. Это был Магуа. Поняв, что его бывшие плен¬ ницы снова могут очутиться в его руках, Хитрая Лисица с диким и радостным воплем кинулся к ним. — Пойдем! — сказал он, хватая окровавленной рукой платье Коры, — Вигвам гурона все еще открыт для тебя. Разве его жилище не лучше этого места? — Прочь! — крикнула Кора и закрыла рукой глаза, чтобы не видеть свирепого лица. Индеец, смеясь, поднял свою окровавленную руку: — На этой руке кровь красная, но она из тела белых! — Чудовище! Это ты устроил резню! — Магуа — великий вождь, — самодовольно ответил дикарь. — Пойдет ли темноволосая к его племени? — Ни за что! Лучше убей меня сразу! Мгновение. Магуа колебался, потом, подхватив, как пу¬ шинку, бесчувственную Алису, быстро двинулся к лесу. — Стой! — пронзительно вскрикнула Кора, бросаясь за ним. — Оставь дитя, злодей! Что ты делаешь? Но Магуа, казалось, не слышал ее голоса. — Стойте, леди, стойте! — звал Гамут Кору, не обра¬ щавшую на него внимания. — Язычники почувствовали святость песни, и скоро дикое смятение окончится! Однако, заметив, что Кора не останавливается, верный Давид побежал за нею и снова запел священную песню, отбивая такт своей худой рукой. Таким образом они пере¬ секли долину, минуя бегущих, раненых и мертвых. Свире¬ пый гурон мог отлично защитить себя и свою жертву, лежавшую в его руках. Кора же, конечно, пала бы под ударами дикарей, если бы не странный человек, который шагал позади нее и казался безумным; а безумие, возбуж¬ дая чувство страха и почтения в индейцах, служило охра¬ ной Гамуту. Магуа, умевший избегать опасностей и ускользать от преследования, спустился в узкую ложбину и по ней вошел в лес; там он быстро отыскал нарраганзетов, с которыми так недавно расстались путники. Их сторожил такой же свирепый краснокожий, как он сам. Перебросив Алису че¬ рез седло одной из лошадей, Лисица приказал Коре сесть на другую. 672

Девушка испытывала ужас при виде своего похитителя, но все же чувствовала некоторое облегчение при мысли, что она скоро будет вдали от места страшного кровопролития. Она вскочила на лошадь и протянула руки к сестре; в этом движении выразилось столько любви и мольбы, что даже свирепый гурон не мог отказать ей. Он перенес Алису на лошадь Коры, схватил нарраганзета за повод и двинулся в путь, погружаясь в глубину леса. Когда Давид увидел, 673