Том 1. Волшебный рог бюргера. Зеленый лик

Пфайля то спереди, то сзади, то рядом с Фортунатом, то вновь отделенный от него живой стеной. — Полиция разбежалась, и нет теперь управы на этого прохвоста... О милиции[196] уже давно ни слуху ни духу... Ведь этот сукин сын выдает себя за пророка Илию, и народ верит ему, даже молится на него... Недавно он устроил в цирке Каре настоящую бойню... Публика брала балаган чуть не штурмом... Притащил туда каких-то никому не ведомых девиц — ты ж понимаешь, эти экзальтированные полусветские дамочки! — и не долго думая спустил на них голодных тигров... Кровь лилась рекой!.. А он со скрещенными на груди руками наблюдал за побоищем из директорской ложи... Ну прямо римский цезарь в припадке августейшего безумия... Нерон, черт бы его побрал!.. Веришь, он таки женился на этой Рюкстине, а потом, чтобы добраться до банковских счетов впавшей в детство старушки, взял ее да и отр...

«Отравил», — догадался Хаубериссер: какая-то процессия в одеяниях судей Фемы с надвинутыми на глаза белыми, островерхими капуцинами и факелами отрезала от него Пфайля и своим глухим монотонным хоралом — «О sanktissima, о piissima, dulcis virgo Maaa-riii-aaah»[197] — заглушила последние слова барона.

Через минуту Пфайль вынырнул вновь с почерневшим от факельной копоти лицом:

   — За ночь он все ее состояние до последнего цента спустил в каком-то карточном клубе... Потом около месяца подвизался в роли медиума на спиритических сеансах... Публика валила валом... Весь Амстердам перебывал за столом этого прощелыги...

   — А что Сефарди? — крикнул Фортунат.

   — Три недели назад уехал в Бразилию! Кстати, тебе привет от него... Незадолго до своего отъезда он изменился до неузнаваемости... Подробности мне неизвестны... Знаю лишь одно: ему явился человек с зеленым лицом и велел нашему доктору основать в Бразилии еврейское государство, а дабы населяющие его евреи жили единым интернациональным народом, создать новый язык, который бы со временем стал для всех населяющих земной шар людей универсальным средством понимания и способствовал сближению наций... Полагаю, что-то вроде упрощенного древнееврейского... а впрочем, не знаю...

Сефарди с тех пор как заново родился... Говорил, что теперь на него возложена миссия... Ну что ж, похоже, он со своим сионистским государством попал в самую точку... Почти все голландские евреи последовали за ним, и до сих пор его бесчисленные единоверцы стекаются со всех концов Европы, чтобы отплыть на Запад... Прямо-таки рой какой-то мошкары...

В это мгновение группа плаксиво голосящих женщин разделила их... Услышав о «рое мошкары», Хаубериссер невольно вспомнил о странном феномене, который он наблюдал на подходе к городу...

   — В последнее время Сефарди общался в основном с неким Лазарем Айдоттером... Я тоже с ним познакомился... — продолжал Пфайль. — Это старый еврей, пророк своего рода... сейчас он почти не выходит из прострации... Однако, надо отдать ему должное, все его пророчества сбываются... Недавно старик предсказал, что на Европу обрушится ужасная катастрофа, которая расчистит место для нового времени... Говорил, что был бы счастлив погибнуть при этом, ибо почел бы для себя за честь проводить души миллионов погибших на ту сторону, в царство полноты... С катастрофой он, похоже, не ошибся... Ты только посмотри, что творится... Амстердам в ожидании потопа... Все словно обезумели... Железнодорожное сообщение давно парализовано, иначе я бы непременно наведался в твой Ноев ковчег... Сегодня напряжение достигло высшей точки... Черт побери, мне бы надо о многом тебе рассказать!.. Если бы не эта проклятая давка, ведь слово невозможно сказать... Чего только со мной не случалось за эти дни!..

   — А Сваммердам? Он-то как? — перекричал Хаубериссер вопли ползущих на коленях флагеллантов.

   — Передал с посыльным, — гаркнул в ответ Пфайль, — чтобы я нашел тебя и мы вместе немедленно шли к нему... Хорошо, что мы встретились... Велел сказать, что он боится за нас; считает, что только рядом с ним мы будем в безопасности... Оказывается, его «сокровенный логос» обратился к нему однажды с тремя пророчествами, одно из которых гласило: он, Ян Сваммердам, переживет церковь святого Николая... Вот он, наверное, и заключил, что вроде как заговорен от надвигающейся катастрофы... Ну а если мы будем при нем, то и нам суждено спастись для грядущего... нового... времени...

Это были последние слова барона — оглушительный многоголосый вопль со стороны расположенной вниз по течению и уже совсем близкой площади потряс воздух и распался на отдельные крики, которые множились и, становясь все громче и

громче, неслись с крыши на крышу, от одного слухового окна к другому, до самых отдаленных уголков города:

   — Смотрите, Новый Иерусалим явился на небе!

   — Чудо, чудо!

   — Отверзлись небеса!

   — Спаси и сохрани нас, Господи!..