Том 10. Воспоминания

Жуков. Нет, я прибыл еще не в качестве командующего. А прибыл для того, чтобы ознакомиться с делом и вступить в командование. Тогда еще продолжал командовать Конев, утром десятого. В то время там заканчивала работу комиссия Государственного Комитета Обороны. Тут же вскоре в штаб позвонил Сталин. У меня с ним состоялся разговор, и я узнал уже от него лично о том, что мне поручается командование Западным фронтом.

Вопрос. Теорий Константинович, как развивались события в первые дни после вашего назначения командующим фронтом?

Жуков

. Как я уже сказал, Можайская линия обороны являлась для нас в тот период решающей. И мы в первую очередь, естественно, старались усилить этот рубеж обороны. Ставка напрягала усилия для того, чтобы побыстрее подать из глубины, из резервов, с соседних участков, стрелковые соединения, артиллерийские части, танковые части – все, что можно было в короткий срок подать сюда. Ставка сделала это. Но надо прямо сказать – того, что было подано на этот рубеж, того, что там стало в оборону, было, конечно, далеко не достаточно. К пятнадцатому октября у нас там на фронте протяженностью более трехсот километров было всего девяносто тысяч активных бойцов. Сами понимаете, что создать сплошную оборону не представлялось возможным. Поэтому Военный совет фронта решил в первую очередь прочно закрыть основные направления – Волоколамское, Можайское, Малоярославецкое. Генеральный штаб и Ставка с таким решением вполне согласились и продолжали усиливать фронт. Вот, собственно говоря, с чего началась организация обороны на можайском рубеже.

Возникает вопрос: была ли уверенность у нас, у командования, у штаба фронта, что мы удержим эту линию обороны и сумеем остановить противника на можайском рубеже? Должен прямо сказать, что полной уверенности у нас, конечно, не было. Важно было задержать передовые части противника. Но если б он быстро двинул свою главную группировку, то, конечно, ее бы трудно было остановить. Но нам в этот период неоценимую услугу оказали войска, которые дрались в окружении западнее Вязьмы. Их героические, мужественные действия трудно переоценить. Они нам дали полную возможность выиграть необходимое время для того, чтобы организовать оборону на можайском рубеже. А дрались они в невероятно тяжелых условиях. Тут я должен сказать доброе слово о командующем Девятнадцатой армией генерале Лукине, генералах Ершакове и Ракутине¹⁵, которые сделали все возможное для того, чтобы задержать максимум сил противника, сковать его главную группировку и этим самым дать нам возможность перебросить войска для создания уже нового Западного фронта.

Не имея твердой уверенности в том, что нам удастся удержать противника на можайском рубеже, мы приняли тогда решение – и Верховное Главнокомандование утвердило наши соображения – создать в тылу, на линии Новозавидовский – Клин – Истринское водохранилище – Дорохово – Нара – Алексин – тыловой рубеж обороны и готовить его основательно на случай, если нам не удастся удержаться на Можайской линии. На этот тыловой рубеж было брошено много инженерных частей, москвичи работали там, копали день и ночь. А подходящие части, которые не были предназначены непосредственно для обороны можайского рубежа, в качестве резерва оседали на тыловом рубеже. Командующим армиями был дан особо секретный приказ – вручен каждому командующему отдельно – с указанием, что если не удастся удержать противника на можайском рубеже, то организованно, планомерно отходить на тыловой рубеж, прикрывая свой отход сильными частями и ударами авиации. Таков был план. Этот план был утвержден Ставкой Верховного Главнокомандования, и он нам создал неоценимые условия для дальнейшей борьбы, когда она уже перешла в глубину.

Вопрос

. Георгий Константинович, какой момент на протяжении всей Московской битвы вы считаете самым опасным для судьбы Москвы?

Жуков. Видите ли, все моменты были опасны! Но самый опасный момент, я считаю, это с десятого, вернее – с шестого по пятнадцатое октября, когда Можайская линия еще не представляла собой надежной линии обороны. Это, я считаю, был самый ответственный момент, когда противник имел возможности без особых препятствий рвануть к Москве.

Вопрос. А в тот период, когда немцы были буквально в двадцати пяти километрах от Москвы, на канале, в Крюкове, ото уже было не столь опасно?

Жуков. Тоже опасно. Но надо сказать, что на путях к Крюкову, на путях к Яхроме, на путях к Красной Поляне, к Кашире противник понес такие потери, что в этих районах он уже не представлял собой той опасности, которую он представлял в период с шестого по пятнадцатое октября, когда он был довольно сильным и имел хорошо укомплектованные ударные группировки, особенно бронетанковые войска. Преодолевая пространства, преодолевая ожесточенное сопротивление наших войск, он понес такие потери, что с выходом в район Крюково – Яхрома – Красная Поляна уже был, по существу, не способен продолжать наступление. Поэтому здесь он был уже менее опасен.