Том 11. Зга

Ремизовская новация строилась на убеждении, что сон является такой же данностью, как и реальная жизнь, и поэтому его содержание не может быть изменено или проигнорировано. В одном из «снов», включенных в повесть «По карнизам», которые графически выделены здесь сдвигом вправо, упоминается эссе Луи Арагона «Волна грез». Не беремся утверждать, что Луи Арагон действительно стал героем подсознательного творчества писателя Ремизова, поскольку имеется немало доказательств вариативной замены подлинных имен в разных редакциях одного и того же «сна» на пути от первой записи реального сновидения к его литературной обработке. Упоминание об Арагоне, оказавшееся в контексте сновидения, прочитывается как скрытое авторское указание на параллелизм собственных творческих исканий и французского поэта. Эссе Арагона стало первым в истории сюрреализма опытом теоретического обоснования творческого метода, основанного на иррациональном отношении к реальности. Примечательно, что свой текст Арагон начинает с описания особого состояния сознания, зафиксированного на границе между данным в ощущениях миром и неким антимиром, который поэту как будто роднее и понятнее реального: «Мне случалось неожиданно растеряться: сижу в каком-нибудь уголке, неведомо где, передо мной чашка черного дымящегося кофе, рядом – полированные куски металла, кругом блуждают нежные создания женского пола, а я не понимаю, какая волна безумия занесла меня под это свод и чем же в действительности является этот мост, что называется небесами»[62]. Этой прелюдии в несколько строк, оказалось более чем достаточно, чтобы Ремизов спустя два года создал предъявил собственную философию жизни, предметом рассмотрения которой стал не человек как субъект бытия, а бессмертная душа, проходящая круги превращений.

Примечателен общий для французского писателя-сюрреалиста и Ремизова – писателя русской символистской культуры по преимуществу – мотив моста как перехода из одного мира в другой. Именно так, по образу и подобию перехода через мосты открывающихся «иных» реальностей построена статья Ремизова «Карнизы. Памяти Э. Т. А. Гофмана. (К 150-ой годовщине со дня рождения)», послужившая вступлением для издания повести «По карнизам» в 1929 году. Не претендовавший на исключительность собственного восприятия мира, чуждый поэтическим аффектациям, писатель признавался, что чувство иного, потустороннего возникало для него в местах смертельной опасности для собственной телесной оболочки – «необыкновенный трепет, какой охватывал меня в опаснейших местах, на лестнице, между паровозами, перед пожарными и на глубоких местах – „по карнизам“». Благодаря этим «головокружительным впечатлениям», по признанию Арагона, и можно понять, что «суть вещей никак не сопряжена с реальностью, что существуют иные связи, недоступные нашему разуму, и они столь же привычны, как случайность, иллюзия, фантастическое, сновидения»[63]. Таким образом основатель нового литературно-художественного направления объяснял суть сюрреализма. В основе повести Ремизова лежала аналогичная мысль, только родилась она не в ходе творческих экспериментов над сознанием, а в результате жизненного опыта, научившего не разделять быт и Бытие.

Е. Обатнина

Комментарии

Неуемный бубен^*

Впервые опубликовано: Неуемный бубен. Повесть // Альманах для всех. Кн. 1-я. СПб.: Изд. «Нового журнала для всех», 1910. С. 59–172.

Прижизненные издания: Неуемный бубен // Шиповник I. [1910]. С. 12–84; Неуемный бубен //

Сирин I. [1910]. С. 12–84; Повесть о Иване Семеновиче Стратилатове. Неуемный бубен. Берлин: Русское творчество, МСМXXII. 78 с.

Печатается по: Шиповник I.

Автографы и наборные рукописи «Неуемного бубна» (НБ)

не сохранились. Текст первой публикации не датирован, отличается многочисленными опечатками. По сравнению с первой публикацией текст издания Шиповник I более распространен, но без внесения серьезных семантических изменений. Под текстом поставлена дата: «1909 г.». Текст издания Сирин / идентичен изданию Шиповник /за исключением пунктуационных вариантов, датирован: «1909 г.». В Берлинской редакции НБ название изменено на «Повесть о Иване Семеновиче Стратилатове», прежнее название стало подзаголовком; проведена стилистическая правка; внесено посвящение С. П. Ремизовой-Довгелло; дата в конце текста скорректирована: «1909–1922».