Том 12 (XVI век, литература «обобщающих предприятий»)

И пусть ведомо будет, по какой причине предложен <здесь> рассказ о храбрости русских скипетродержателей, — потому, что стали утихать русские набеги на греков из-за миролюбия сего блаженного самодержца Владимира, из-за восприятия им благочестия от греческого правоверия, как об этом свидетельствует и самого Царствующего града святейший патриарх Фотий в своем послании к восточным архиерейским престолам, Александрийскому и другим, где много обличаются еретики и <говорится>, что не подобает говорить о Святом Духе, что от Отца и от Сына он исходит, но лишь от одного Отца; где пишется и о болгарах, как из ненавидящего христианство варварства прилепились неожиданно они к благочестию, и как насеяли средь них еретики, среди и двух лет в благочестии не пробывших, множество ересей, их тогда блаженный патриарх Фотий старался снова возвратить к полному благочестию. И в том послании вспоминает с благодарностью <патриарх> и о русских самодержцах, как после столь сильного зла и свирепости и после непрестанных набегов на греков обратились они внезапно к любви и как после богомерзкого идолопоклонства и беснования приобщились они к истинному благочестию, каковое и стали держать усердно и неизменно. И пишет Фотий патриарх в том послании своем следующее: «Многим многажды ведомый народ, тот, что нес всем народам лютые беды и одну погибель, этот народ, называемый русскими, кто поработил Греческое царство и окрест них живущие <народы> и, возгордившись этим, простер руки и дальше, ныне и он принял чистую и непорочную христианскую веру, вместо языческого и безбожного идолопоклонства и беснования, в котором прежде они пребывали, перешли они к послушанию и приятию, и вместо того как прежде чуть было не пленили они нас, вместо великой дерзости, ныне относятся они к нам с любовью; и в столь сильной вере их разгорелась в них столь сильная любовь и рвение, что и епископов они приняли, и самого пастыря, святейшего митрополита, и христианское богослужение с большим усердием и прилежанием они приняли».

Так что не с недавних лет огромна и велика Русская земля пространством и несчетно сильна воинством, но с весьма древних лет и времен устрашали они многие земли и царства и многих побеждали. <...>

Глава 12. Начало <повествования> о святом Владимире, что был четвертая ступень от Рюрика, а благочестию первая.

Пришло время помянуть преславного сего Владимира, как он прежде, эллинским обычаям следуя, самодержавно правил в нечестии, и как потом взыскал и обрел истинного Бога, и как правил самодержавно в благочестии и правоверием превзошел тех, кто царствовал благочестиво в древности, также и многочисленное его потомство, процветший от чресл его благословенный из рода в род плод, были непреложными исполнителями всего христианского закона. И пусть не станет никто из нас смотреть на первоначальное нечестие и злострастное устремление Владимира к греху, но уцеломудримся <мыслями> о последних благочестивых делах его для Бога и людей. Ибо нечестивые и страстные его стремления для того здесь явлены, чтобы мы <сами> не впали в таковые, а если бы и впали, то <затем> отстали бы от прегрешения, подражая Владимирову свершению до конца благочестия.

Глава 13. О святой Ольге.

Сего великого самодержца, святого Владимира, преблаженная бабка, великая княгиня Ольга, русская предтеча перед Богом, когда познала она истинного Бога, с благой верою жила во граде Киеве; а с нею жили три ее внука, Святославичи — Ярополк, Олег и сей великий князь Владимир, которых премудрая Ольга любила и со всем усердием пеклась о них. Хоть и желала она их крестить, но невозможно это было, поскольку сын ее Святослав не слушал благочестивых слов: много <раз> со слезами увещевала его блаженная мать его, чтоб уверовал он во Христа и крестился бы, но он не слушался. Ведь тогда русские те люди неверием были одержимы и слово Божие считали юродством. И дивная Ольга положилась в этом на волю Божию. Ибо сам самодержец Святослав жил тогда в Переяславце на Дунае; и тогда печенеги, улучив благоприятное время, напали на город Киев; и когда б Господь не хранил раба своего Владимира, предназначая ему впоследствии быть избранным его сосудом, и когда бы не молитвы преподобной Ольги, скоро бы взят был город Киев. Послала Ольга к сыну своему <гонцов> и сообщила о случившемся. Он же быстро пришел и целовал мать свою и своих чад, и прогнал печенегов, и настал мир. И при нем, в год 6475 (967), мать его, блаженная Ольга, отошла с миром к Богу, память добрую <по себе> и начало благочестия всем нам оставила.

Глава 14. О потешной охоте, и о братоубийстве, и о гиганте.