Том 15 (XVII век)

Яко князь Петръ доехал до краля Неопалитанского, и какъ приехал до него, доведался всякихъ извычаевъ и нравовъ и чиновъ двора кралевскаго. Выехавъ он славный рыцерь из своего государьства и ездил по розных государьствахъ с великою славою. Потомъ приехал х кралевству Неопалитанскому, во градъ, где пребывал краль Неопалитанский съ кралевою и съ прекрасною кралевною Магиленою. И сталъ на дворе у единаго добра человека в добромъ дому и сталъ господина дому того спрашивать о извычаехъ и всякихъ чинахъ двора кралевскаго, всех по ряду, какъ што доведетца у нихъ в кралевстве. И человекъ той, видя удатного[1105]

и мудраго у себя постоялца, сталъ ему все росказывать подробну, что какъ ведетца на дворе кралевскомъ, а потомъ сказалъ: «Не великое время тому, приехал единъ рыцерский человекъ имянемъ Крапяня на дворъ кралевский, которой в справахъ[1106] своихъ рыцерскихъ искусенъ и мудръ. И краль его с великою честию принялъ. И тот рыцерь билъ челомъ кралю, чтобъ пожаловал, указалъ выкликать рыцерей на шурмованье, чтоб кто выискался сильнее ево, потому что онъ надеялся на свое рыцерские мудрые дела и силу. И краль указалъ выкликать и уставить день битьве. А все то чинилъ для дщери своей прекрасной кралевны Магилены». Потом князъ Петръ сталъ спрашивать: «Друже милый, мочно ль иноземцу приезжему на томъ рыцерскомъ деле быть, повольно ль к тому шурмованью ехать?» И реклъ ему господинъ: «Вседушно ради всякому человеку вольно ехать, толко бы кто умелъ шурмовать и добръ головою своею былъ».

Услышавъ то, князь Петръ сталъ ждати дни того уреченнаго, на который день будетъ шурмованье рыцерское. И велелъ зделать два ключа златые[1107]

самым добрымъ мастерством, и велелъ ихъ к шелму[1108] приделать, чтоб онъ в том рыцерскомъ шурмованье у краля и у всехъ былъ знатенъ. И какъ пришелъ день уреченный, и князь Петръ вставъ рано и шелъ в церковъ помолитися Господу Богу. Потомъ пришедши, велелъ коня оседлать и урядъ[1109]

добрый и дорогий конской положити. А самъ въ збрую[1110] одеялся и велелъ единому человеку своему съ собою изготовитца, которой велъ коня его простова в наряде, на котором ему битися было. И иных людей много во одеждах шло, которые несли за нимъ копье и шелмъ его со златыми ключьми.

А какъ было после обеда стали съезжатца на место уготованное, где быть шурмованью, и славные великие рыцери, и князь выехалъ нъ тожь место. И какъ все съехалися рыцери и потомъ краль с кралевою и съ прекрасною кралевною Магиленою. И иныхъ много вышло зрети на то рыцерское дело, на изготованное место высокое, отколе видеть имъ было всехъ рыцерей славных. А рыцери стали другъ против друга, князь Петръ, яко приезжей человекъ, сталъ далеко от нихъ на последнемъ месте.

Выехал единъ от краля велможа и реклъ имъ кралевскимъ словом, чтобъ всякъ своего счастия отведывал и славы показалъ друг противъ друга.

Потомъ князь Петръ селъ на своего добраго коня и взявъ свой шелмъ на главу и копье в руки и сталъ по тому ездить, метаючи копьемъ в высоту и в ширину. И шурмуючи такъ изрядно, что ему стали все дивитися и другъ друга стали спрашивать, отколе сей рыцерь и какова роду. И никто не зналъ его, и онъ никому не сказался и людемъ своимъ заказалъ, чтоб не сказывали, какова онъ роду. Потомъ тотъ рыцерь, которой то шурмованье зачалъ, выехал и всемъ реклъ: «Милая моя братия любимая, ныне испытайте всякъ силы своей и родства своего». И выехал противъ его дворенинъ кралевский, и такъ сильно оба два съехалися, ажь дворянина копьемъ с коня чудь нассадилъ, естьли бы люди не подхватили ево. И то увиделъ Гиндрикъ Крапяня и поставил себе за храбръство. А в то время конь набрушился[1111] на копье дворяниново и упалъ с нимъ. Увидевъ дворянинъ, что он с конемъ упалъ, напустилъ на него всею силою и повалилъ, и сталъ самъ себя хвалить, что онъ удержал рыцерство храброе. И все стали хвалить дворянина, а того не видали, что ево конь на копье набрушился. Видя Гиндрикъ, что все хвалят дворянина, а не по правде, не хотя больши того с нимъ съезжатися.