Том 15 (XVII век)

Князь же Петръ вельми дивился покою и трудомъ ея, и зря в такомъ платье и реклъ ей: «Ныне вижю, возлюбленная моя, что меня милосердый Господь Богъ не для чего иного ис такого тяжелаго поганскаго[1172] житья высвободил, только для твоего святаго жития».

И по многихъ речах кралевна простилась и ехала ко отцу его и матери, и приехавъ до двора княжева, шла на двор. И какъ князь Вольфангъ и княгиня Петронила доведались о приезду старицы, дивовалися тому, что приехала, и многое время ее молили, чтобъ въ дому нашемъ была, и никогда не хотела из монастыря вытьти, а ныне сама приехала без прошения. И вышедъ князь Вольфангъ и княгиня Петронила с великою радостию и честию въстретили ее и взявъ въ полаты посадили подле себя и великую честь воздали.

Потомъ княгиня рекла старице о возлюбленном сыне своемъ и стала горько плакать и рекла ей: «Никогда не будетъ сердце наше утешно от печали, покаместъ подлинную весть услышимъ о сыне своемъ: живъ ли или нетъ. И от печали сей немного намъ на семъ свете жить».

Слыша то кралевна и рекла к нимъ: «Милостивый княже и милостивая княгиня! Вашему величеству и стану[1173] непристойно, чтоб воле Божии противитися. Надобе во всемъ уповать на волю Божию, а не вдаваться в печаль и во отчаяние. А я к вамъ приехала для того, чтоб вамъ известила, чтоб вы з большею верою на Господа Бога уповали. И по изволению Божию въ скоромъ часе узрите сына своего. Поведаю вамъ: вчерашной нощи молилася Господу Богу и яви ми ся Господь Богъ, и привелъ есть с собою рыцеря младаго, и реклъ мне: „Возьми сего, сей бо есть сынъ князя Вольфанга, по которомъ онъ въ великой печали часто пребываетъ. Иди к нимъ и возвести имъ сие видение, чтоб приехали в сей монастырь". И о томъ рекла я: „Милостивый Господи, что еще повелишь рабе твоей?" Господь же ми реклъ: „Только ты поедь к нимъ и скажи имъ сие видение, они тому имутъ веры". И даде ми златую чепь, и реклъ: „Возьми сию чепь, что мать его благословила, и покажи, чтоб они веру няли"», и вынявъ, показавъ имъ чепь.

Князь же и княгиня узре, что чепь сына ихъ, что мать его благословила, и вельми возрадовались, и били челомъ старице за такие радостныя вести. И великую честь воздали ей, и уставила имъ уреченный день, какъ имъ приехать въ монастырь свой. Они же с великою честию отпустили ее, и кручинное платье с себя сняли и обитие стенное черное въ дому своемъ указали снять, и всякими драгими и цветнымъ обитиемъ украсили домъ свой.

Кралевна жъ, приехавъ въ монастырь, и шла к возлюбленному своему жениху и росказывала ему все подробну, какъ вельми радостны стали отець его и мати. И князь Петръ былъ вельми тому радъ. Потомъ указала кралевна Магилена делать драгое платье, прежде — возлюбленному своему жениху, потомъ — себе, изготовила все, что надобеть к приезду княжескому.

Князь же Вольфангъ с княгинею Петронилою, приехавъ въ монастырь, узрили сына своего князя Петра. И какъ день уреченный пришелъ, тогда Вольфангъ князь с княгинею своею Петронилою и с вельможами, и со всемъ княжениемъ своимъ во всякой красоте приехали в монастырь. Кралевна ихъ въстретила и повела ихъ въ церковь, и отслушавъ пения, повела ихъ в ту светлицу, где князь Петръ, и введши ихъ, рекла к нимъ: «Ныне узнавайте возлюбленнаго сына своего, той ли есть сынъ Вашъ?»

Егда князь Петръ увиделъ отца своего и матерь, прииде к нимъ и палъ на ноги ихъ, и от великаго плачу, и от великой радости не могъ долго слова промолвить. И от того часу узнали возлюбленнаго своего сына, и взявъ, стали его умильно целовать и любезно. Князь же и княгиня от великаго плачу своего не могли ни единаго слова промолвить другъ другу. Потомъ сели и стали его роспрашивать, где онъ былъ и в которых государьствахъ. Онъ же имъ все подробну сталъ розказывать, где онъ былъ и что над нимъ делалось. И в то время кралевна вонъ вышла от нихъ въ свою светлицу и, снявъ с себя черное платье, надела на себя драгое королевское платие, и всякимъ украшениемъ украсилася такъ, что сподивление. Потомъ шла въ светлицу, где князь и со княгинею и с молодым княземъ Петромъ сидели, и въшедъ въ светлицу во драгом кралевскомъ одеянии. Князь Вольфангъ и княгиня Петронила, видя такую прекрасную девицу, вельми тому издивилися, что откуды такая прекрасная девица взялася во драгомъ кралевскомъ платье.

Князь же Петр воставъ с места своего и взявъ кралевну за руку, обнявъ, поцеловалъ ее. Князь и княгиня вельми тому дивовалися. Потомъ князь Петръ реклъ: «Милостивый государю мой отче, великий княже, и милостивая моя государыня мати! Девица сия есть дщерь великаго краля Неополитанскаго, для которой я ехал из дому. Та многая время ждала меня во своей девической чистоте и въ трудехъ своихъ соорудила церковь и больницы, и около больныхъ труждалась многое время. Та есть возлюбленная моя невеста, тое увезъ от великаго краля Неополитанскаго, тое я погубилъ в далномъ и непроходномъ лесу».