Том 16 (XVII век, «смеховой мир»)

И призва к себе Шихалея, повеле ему устроити три корабля. И вся сокровища драгия в ковчегах[48] и ларцах, и сундуках повеле в них ис полат своих износити. И наполниша два корабля златом и сребром, и камением драгим, и ризами многоценными, и одеянии драгими, и завесами заморскими, третий же корабль — всяких питей заморских и запасов, и рыб всяких, и икор, и хлеба, и мяс, и просто рещи — всего на путное шествие настави. Воинству же московскому — всякому человеку на себя запасу повеле брати, елико сила может.

И призва к себе воевод московских, отдаст им град весь Астракань и з жителми его. Отцу же своему рече: «Батюшко мой Теврюг Юнгич! После меня и часу не живи во граде сем, поедь аможе хочеши. Мене же, любезнейшую свою дщерь, прости». И охапися[49] с ним, и плакася на мног час, таже с материю своею, последнее целование восприем, плака же ся. И поклонися им до земли. Посем прислании от царя Ивана Васильевича девицы подхватиша ю на руках своих и несоша во уготованный ей корабль, иже взят в Казани повелением московского царя, в немже казанский царь на реке Волге шествие и утешение, и веселие приимаше. Подобен орлову летанию чердак у корабля, весь стеклян вылит, верх же златом устроен

[50]. И брата ея присного[51] Мастрюка с нею в корабли остави[52]

, и лехких людей[53] гребцов 12 человек в корабли ея устрой, и девиц 15 лепых — пред нею стояти повеле, сам же Шихалей-царь с воинством московским и воеводами по обе страны корабля пловяху, гребуще день и нощь. И тако пустишася от Астракани месяца июля в 2 день.

Посла же из Астракани Шихалей к великому государю царю Ивану Васильевичу посланника своего, скороходца, з грамотою: «Великий и грозный над цари царь Иван Васильевич, многолетствуй в радости и царствуй вовеки! Для твоея царския светлости и утехи пустилися с царевною из Астракани июля в 2 день во втором часу дни. И оставил я в Астракани шесть воевод, а с ними силы 500 000 стрелцов. А мурза и царь черкасов горских Теврюг Юнгич выступил с черкасы, и 2000 с ним с женами и детьми поехали за реку Яик, к морю Хвалынскому, а городом Астраканью поклонился тебе, великому государю царю Ивану Васильевичу, и дщерию своею, великою государынею царевною Марьею Теврюговною, и всею Золотою Ордою. И ныне мы, государь, твоим пресветлым величеством идем Волгою-рекою по милости великаго Бога здравы, в радости. А силы со мною, холопом твоим, двадцать тысяч, а пушек с нами 66, а пороху сто пуд, а лушников, гораздых стрелцов с луками ис Казани татар, 2000 человек. И идут они по обе стороны реки Волги в великом управлении опасны».

Сия слышав, царь возрадовася зело, что Бог без крови Астараханское царство под Московскую державу поручил и покорил. И абие совет творит самодержец со святителем Филиппом, митрополитом всея Росии, да повелит преосвященному митрополиту Гурию Казанскому и Свияжскому просветити святым крещением царевну Марию Теврюговну[54]. Митрополит же повеле по воли его быти, рек: «Царю великодержавный! Воля Господня да будет и твоя! Якоже хощеши, твори».

И повеле царь скоро ехать велможе своему во град Казань, а с ним сто человек стрелцов, легких людей. Написа же и грамоту к Гурию, первосвятителю казанскому, имеюще писание сицево: «От царя и великаго князя Ивана Васильевича, московского и новогородского, и казанского, и астраханского, и всеа великия Росии, и северныя страны самодержца, во град Казань преосвященному Гурию, архиепископу казанскому, радоватися и молити за ны общаго нашего Владыку и Бога за спасение наше. Пишу я к твоей кротости и с советом великаго архиерея преосвященного Филиппа, митрополита всеа России, да просветиши святым крещением, якоже лепо по правилом святых апостол и святых отец, астараханскую царевну, великую княгиню Марию, и с великою честию отпустиши ея ко мне, дав свое благословение. Лепоты же и доброты ея телесныя да не даси в видение многим! Ты же, архиерею великий, и восприемник ей буди. Старейшую же от вдов, иже с нею, избери в восприемницы ей, иже тебе Бог известит. Купель же избери пространну или повели зделати вскоре древоделцем[55]. А крести ея за подсолнешником[56]

со всем освященным собором. И всем воеводам казанским повели изыти на стретение ей с великими похвалами, а даров, что в Казани оставлено от нашего величества в ларцах камок[57] и бархатов и отласов, и участков[58] золотых в казне моей царской, все ей в дары отдайте. Царю же Шихалею повели твердо и опасно о ней имети попечение и до самого нашего великого царствующаго града Москвы. А на месте, на брегу Волги-реки, вели построить началным града часовню в 5 часов и украси ея чудными иконами, и в ней крести любезнейшую мою царицу Марию. И ни единому от велмож и князей доброты ея не покажи, толко ты, святителю Гурие, и восприемница будте! В корабль же и ис корабля вели изводить со страхом, чтобы порухи[59] и злохитрия никакова не было. А кто, невежа, неискуство какое починит, вели царю Шихалею смерти предать. Пожалуй, великий и честный архиерею Гурие, сотвори наше повеление и спасайся о Господе».