Том 2. Стихотворения 1855-1866

14 марта 1860

Первый шаг в Европу^*

Как дядю моего, Ивана Ильича,Нечаянно сразил удар паралича,В его наследственном имении Корсунском, –Я памятник ему воздвигнул сгоряча,А души заложил в совете опекунском.Мои домашние, особенно жена,Пристали: «Жизнь для нас на родине скучна!Кто: „ангел!“, кто: „злодей!“ вези нас за границу!»Я крикнул старосту Ивана Кузьмина,

Именье сдал ему и – укатил в столицу.В столице получив немедленно паспорт,Я сел на пароход и уронил за бортГорячую слезу, невольный дар отчизне…«Утешься, – прошептал нас увлекавший черт, –Отраду ты найдешь в немецкой дешевизне», –И я утешился… И тут уж недолгаРазвязка мрачная: минули мы брегаСвященной родины, минули Свинемюнде,Приехали в Берлин – и обрели врагаВ Луизе-Августе-Фернанде-Кунигунде.Так горничная тварь в гостинице звалась.

Но я предупредить обязан прежде вас,Что Лидия – моя дражайшая супруга –Ужасно горяча: как будто родиласьПод небом Африки; в ней дышат страсти юга!В отечестве она не знала им узды:Покорно ей вручив правления бразды,Я скоро подчинил ей волю и рассудок(В сочельник крошки в рот не брал я до звезды,Хоть голоду терпеть не может мой желудок),И всяк за мною вслед во всём ей потакал,Противоречием никто не раздражал

Из опасенья слез, трагических истерик.,В гостинице, едва я умываться стал,Вдруг слышу: Лидия бушует, словно Терек.Я бросился туда. Вот что случилось с ней..О ужас! о позор! В небрежности своей,Луиза, Лидию с дороги раздевая,Царапнула слегка булавкой шею ей,А Лидия моя, не долго размышляя…Но что тут говорить? Тут нужны не слова;Тут громы нужны бы… Недвижна, чуть жива,Стояла Лидия в какой-то думе новой.Растрепана коса, поникла голова:

«На натиск пламенный ей был отпор суровый!..»Слова моей жены: «О друг, Иван Ильич! –Мне вспомнились тогда. – Здесь грубость, мрак и дичь,Здесь жить я не могу – вези меня в Европу!»Ах, лучше б, душечка, в деревне девок стричьДа надирать виски безгласному холопу!

«О гласность русская! Ты быстро зашагала…»^*

О гласность русская! ты быстро зашагала,Как бы в восторженном каком-то забытье:Живого Чацкина ты прежде защищала,А ныне добралась до мертвого Кювье.

Мысли журналиста при чтении программы, обещающей не щадить литературных авторитетов^*