Том 3. Странные люди

А в пустые ворота пошли черти.

А песня лилась, рвала душу, губила суету и мелочь жизни – звала на простор, на вольную волю.

А черти шли и шли в пустые ворота.

Стражнику поднесли огромную чару... Он, не раздумывая, выпил, трахнул чару о землю, уронил голову на руки и опять сказал:

– М-мх...

Отец твой давно уж в могиле,Сырою землею зарыт.А брат твой давно уж в Сибири –Давно кандалами гремит.

Стражник дал кулаком по колену, поднял голову – лицо в слезах.

А брат твой давно уж в Сибири,Давно кандалами гремит, –

сказал он страдальческим голосом. – Жизнь моя, иль ты приснилась мне? Дай «Камаринскую»!.. Пропади все пропадом, гори все синим огнем! Дай вина!

– Нельзя, мужичок, нельзя, – сказал лукавый маэстро. – Ты напьешься и все забудешь.

– Кто?! – заорал стражник. И лапнул маэстро за грудки. – Кто тут меня учить будет?! Ты, козел? Да я тебя... в три узла завяжу, вонючка! Я вас всех понесу по кочкам!..

– Что они так обожают кочки? – удивился изящный черт. – Один собирался нести по кочкам, другой... Какие кочки вы имеете в виду, уважаемый? – спросил он стражника.

– Цыть! – сказал стражник. – «Камаринскую»!

– «Камаринскую», – велел изящный музыкантам.

– Вина! – рявкнул стражник.

– Вина, – покорно вторил изящный.

– Может, не надо, – заспорил притворяшка-маэстро. – Ему же плохо будет.

– Нет, надо! – повысил голос изящный черт. – Ему будет хорошо!

– Друг!.. – заревел стражник. – Дай я тебя поцелую! Иди ко мне!..

– Иду! – откликнулся изящный черт. – Счас мы с тобой нарежемся! Мы их всех понесем по кочкам! Мы их всех тут!..

Иван удивленно смотрел на чертей, что крутились вокруг стражника; особенно изумил его изящный черт.

– Ты-то чего раздухарился, эй? – спросил он его.

– Цыть! – рявкнул изящный черт. – А то я тебя так понесу по кочкам, что ты...

– Что, что? – угрожающе переспросил Иван. И поднялся. – Кого ты понесешь по кочкам? Ну-ка, повтори.

– Ты на кого это тут хвост поднимаешь? – тоже угрожающе спросил верзила стражник Ивана. – На моего друга?! Я из тебя лангет сделаю!

– Опять лангет, – сказал Иван, останавливаясь. – Вот дела-то!

– «Камаринскую»! – раскапризничался изящный черт. – Иван нам спляшет. «Камаринскую»! Ваня, давай!

– Пошел к дьяволу! – обозлился Иван. – Сам давай... с другом, вон.

– Тогда я не посылаю с тобой черта, – сказал изящный черт. И внимательно, и злобно посмотрел на Ивана. – Понял? Попадешь ты к Мудрецу!.. Ты к нему никогда не попадешь.

– Ах ты, харя ты некрещеная! – задохнулся от возмущения Иван. – Да как же это? Да нешто так можно? Где же стыд-то у тебя? Мы же договорились. Я же такой грех на душу взял – научил вас, как за ворота пройти.

– Последний раз спрашиваю: будешь плясать?

– О, проклятие!.. – застонал Иван. – Да что же это такое-то? Да за что же мне муки такие?

– «Камаринскую»! – велел изящный черт. – «Пошехонские страдания».

Музыканты-черти заиграли «Камаринскую». И Иван пошел, опустив руки, пошел себе кругом, пошел пристукивать лапоточками. Он плясал и плакал. Плакал и плясал.

– Эх, справочка!.. – воскликнул он зло и горько. – Дорого же ты мне достаешься! Уж так дорого, что и не скажешь, как дорого!..

И вот – канцелярия. О, канцелярия! Вот уж канцелярия так канцелярия. Иван бы тут вконец заблудился, если бы не черт. Черт пригодился как нельзя кстати. Долго ходили они по лестницам и коридорам, пока нашли приемную Мудреца.

– Минуточку, – сказал черт, когда вошли в приемную. – Посиди тут... Я скоро, – и куда-то убежал.

Иван огляделся.

В приемной сидела молоденькая секретарша, похожая на библиотекаршу, только эта – другого цвета и зовут Милка. А ту – Галка. Секретарша Милка печатала на машинке и говорила сразу по двум телефонам.

– Ой, ну это ж пшено! – говорила она в одну трубку и улыбалась. – Помнишь, у Моргуновых: она напялила на себя желтое блестящее платье, копну сена, что ли, символизировала? Да о чем тут ломать голову? О чем?

И тут же – в другую, строго:

– Его нету. Не зна... А вы не интонируйте, не интонируйте, я вам пятый раз говорю: его нету. Не знаю.

– Во сколько ты там был? В одиннадцать? Один к одному? Интересно... Она одна была? Она кадрилась к тебе?

– Слушайте, я же ска... А вы не интонируйте, не интонируйте. Не знаю.

Иван вспомнил: их библиотекарша, когда хочет спросить по телефону у своей подруги, у себя ли ее начальник, спрашивает: «Твой бугор в яме?» И он тоже спросил Милку:

– А бугор когда будет в яме? – он вдруг что-то разозлился на эту Милку.

Милка мельком глянула на него.

– Что вы хотите? – спросила она.

– Я спрашиваю: когда бу...

– По какому вопросу?

– Нужна справка, что...

– Понедельник, среда, девять тире одиннадцать.

– Мне... – Иван хотел сказать, что ему нужна справка до третьих петухов.

Милка опять отстукала:

– Понедельник, среда с девяти до одиннадцати. Тупой?