Том 3. Странные люди

– Продолжайте, – крикнул изящный музыкантам и девице. – Ваня, какую справку надо? О чем?

– Что я – умный.

Черти переглянулись... Быстро и непонятно переговорили между собой.

– Шизо, – сказал один. – Или авантюрист.

– Не похоже, – возразил другой. – Куда-нибудь оформляется. Всего одну справку надо?

– Одну.

– А какую справку, Ваня? Они разные бывают... Бывает – характеристика, аттестат... Есть о наличии, есть об отсутствии, есть «в том, что», есть «так как», есть «ввиду того, что», а есть «вместе с тем, что» – разные, понимаешь? Какую именно, тебе сказали, принести?

– Что я умный.

– Не понимаю... Диплом, что ли?

– Справку.

– Но их сотни, справок! Есть «в связи с тем, что», есть «несмотря на то, что», есть...

– Понесу ведь по кочкам, – сказал Иван с угрозой. – Тошно будет. Или спою «Отче наш».

– Спокойно, Ваня, спокойно, – занервничал изящный черт. – Зачем подымать волну? Мы можем сделать любую справку, надо только понять – какую? Мы тебе сделаем...

– Мне липовая справка не нужна, – твердо сказал Иван, – мне нужна такая, какие выдает Мудрец.

Тут черти загалдели все разом.

– Ему нужна только такая, какие выдает Мудрец.

– О-о!..

– Липовая его не устраивает... Ах, какая неподкупная душа! Какой Анжелико!

– Какой митрополит! – он нам споет «Отче наш». А «сухой бы я корочкой питалась» ты нам споешь?

– Ша, черти! Ша... Я хочу знать: как это он понесет нас по кочкам? Он же берет нас на арапа! То ж элементарный арапинизм! Что значит, что этот пошехонец понесет нас?

Подошли еще черти. Ивана окружили со всех сторон. И все глядели, и размахивали руками.

– Он опрокинул коньяк!..

– Это хамство! Что значит, что он понесет нас по кочкам? Что это значит? Это шантаж?

– Кубок «Большого орла» ему!

– Тумаков ему! Тумаков!..

Дело могло обернуться плохо; Ивана теснили.

– Ша, черти! Ша! – крикнул Иван. И поднял руку. – Ша, черти! Есть предложение!..

– Ша, братцы, – сказал изящный черт. – Есть предложение. Выслушаем предложение.

Иван, изящный черт и еще несколько чертей отошли в сторонку и стали совещаться. Иван что-то вполголоса говорил им, посматривал в сторону стражника. И другие тоже посматривали туда же.

Перед стражником по-прежнему «несли вахту» девица и музыканты: девица пела теперь ироническую песенку «Разве ты мужчина!» Она пела и пританцовывала.

– Я не очень уверен, – сказал изящный черт. – Но... А?

– Это надо проверить, – заговорили и другие. – Это не лишено смысла.

– Да, это надо проверить. Это не лишено смысла.

– Мы это проверим, – сказал изящный черт своему помощнику. – Это не лишено смысла. Если этот номер у нас проходит, мы посылаем с Иваном нашего черта, и он делает так, что Мудрец принимает Ивана. К нему очень трудно попасть.

– Но без обмана! – сказал Иван. – Если Мудрец меня не принимает, я вот этими вот руками... беру вашего черта...

– Ша, Иван, – сказал изящный черт. – Не надо лишних слов. Все будет о’кей. Маэстро, что нужно? – спросил он своего помощника.

– Анкетные данные стражника, – сказал тот. – Где родился, кто родители... И еще одна консультация Ивана.

– Картотека, – кратко сказал изящный.

Два черта побежали куда-то, а изящный обнял Ивана и стал ходить с ним туда-сюда, что-то негромко рассказывал.

Прибежали с данными. Один доложил:

– Из Сибири. Родители – крестьяне.

Изящный черт, Иван и маэстро посовещались накоротке.

– Да? – спросил изящный.

– Как штык, – ответил Иван. – Чтоб мне сдохнуть!

– Маэстро?

– Через... две с половиной минуты, – ответил маэстро, поглядев на часы.

– Приступайте, – сказал изящный.

Маэстро и с ним шестеро чертей – три мужского пола и три женского – сели неподалеку с инструментами и стали сыгрываться. Вот они сыгрались... Маэстро кивнул головой, и шестеро грянули...

По диким степям Забайкалья,Где золото роют в горах,Бродяга, судьбу проклиная,Тащился с сумой на плечах.

Здесь надо остановить повествование и, сколь возможно, погрузиться в мир песни. Это был прекрасный мир, сердечный и грустный. Звуки песни, негромкие, но сразу какие-то мощные, чистые, ударили в самую душу. Весь шабаш отодвинулся далеко-далеко; черти, особенно те, которые пели, сделались вдруг прекрасными существами, умными, добрыми, показалось вдруг, что смысл истинного их существования не в шабаше и безобразиях, а в ином – в любви, в сострадании.

Бродяга к Байкалу подходит,Рыбачью он лодку берет,Унылую песню заводитО родине что-то поет.

Ах, как они пели!.. Как они, собаки, пели! Стражник прислонил копье к воротам и, замерев, слушал песню. Глаза его наполнились слезами; он как-то даже ошалел. Может быть, даже перестал понимать, где он и зачем.

Бродяга Байкал переехал –Навстречу родимая мать.Ой, здравствуй, ой, здравствуй, родная,Здоров ли отец мой и брат?

Стражник подошел к поющим, сел, склонил голову на руки и стал покачиваться взад-вперед.

– М-мх... – сказал он.