Том 4

— Не говорите так, — заметил Лайонел. — Божье ми¬ лосердие безгранично. Эбигейл бросила на него взгляд, выдававший ее тай¬ ный страх, и почти шепотом спросила: — Вы' присутствовали при кончине миссис Лечмир? Отлетела ли в мире ее душа на небо? Сэр Лайонел ничего не ответил. — Я так и думала, — продолжала Эбигейл. — Такой грех нельзя не вспомнить на смертном одре. Замышлять втайне злое дело и громко призывать бога в свидетели сво¬ ей правоты! Ах, омрачить такой светлый ум, погубить та¬ кую душу!.. Уходите отсюда!—с горячностью добавила она. — Вы молоды и счастливы, зачем вам так долго оста¬ ваться у могил? Оставьте меня, дайте мне здесь помо¬ литься! Ничто так не помогает в горькие минуты, как мо¬ литва. Лайонел бросил к ее ногам ключ, который держал в руке. — Этот склеп заперт навеки, — сказал он, — если только когда-нибудь его не откроют по вашему требова¬ нию, чтобы положить вас рядом с сыном. Потомки тех, кто выстроил этот склеп, уже все собрались здесь, двое еще живущих уедут завтра на другое полушарие, чтобы там окончить свою жизнь. Возьмите ключ, и да простит вас небо, как прощаю вам я. Он положил рядом с ключом тяжелый кошелек и, пе говоря больше ни слова, ушел, опираясь на Полуорта. Вый¬ дя из ворот кладбища и очутившись на улице, они бросили последний взгляд на Эбигейл. Она стояла на коленях, об¬ хватив руками надгробный памятник, и почти касалась земли лицом — по ее позе, полной глубокого смирения, было видно, что она молит бога о прощении. Через три дня в город, покинутый английской армией, с триумфом вошли американцы. Те из них, кто отправился на кладбище поклониться могилам своих отцов, наткну¬ лись на труп женщины, очевидно, замерзшей от холода. Она открыла склеп, но силы ей изменили, и она не смогла спуститься к гробу своего сына. Женщина вытянулась на бурой траве; лицо ее было спокойно и в смерти по-преж¬ нему хранило следы замечательной красоты, отличавшей ее в юности и сгубившей ее. Кошелек с золотом, к кото¬ рому она не притронулась, лежал на том же месте, куда его положил Линкольн. 393

Испуганные бостонцы отшатнулись от этого страшного зрелища и отправились бродить по улицам любимого города, чтобы своими глазами увидеть, какой ущерб при¬ чинила ему война. Вслед за ними на кладбище явился ан¬ глийский солдат, отставший от своей армии, чтобы занять¬ ся грабежом. Он сбросил умершую в склеп, запер его, швырнул ключ в сторону, схватил кошелек и убежал. Плита давно вывалилась из стены, камни поросли мхом, и теперь уже осталось мало людей, которые могли бы указать место, где гордые семьи Лечмиров и Линколь¬ нов хоронили своих мертвецов. ...Сэр Лайонел и Полуорт в глубоком молчании напра¬ вились к порту, где их ждала шлюпка, незамедлительно доставившая их на фрегат, которым так восхищался юный мичман. Корабль лежал в дрейфе, ожидая только их при¬ бытия, чтобы двинуться в путь. На палубе они встретили Агнесу Денфорт — в ее глазах еще стояли слезы, но щеки пылали от удовольствия при виде вынужденного отъезда непрошеных гостей, к которым она всегда питала не¬ приязнь. — Я здесь задержалась, только чтобы поцеловать вас на прощанье, кузен Лайонел, — с искренним чувством ска¬ зала девушка, сердечно приветствуя его. — Ну, а теперь в добрый путь! Я не буду говорить вам о своих пожеланиях, которые часто повторяю в своих молитвах. — Так вы расстаетесь с нами? — спросил баронет, улыбнувшись впервые за много дней. — Ведь это же¬ стоко... Но тут послышалось громкое покашливание Полуорта, который приблизился к ним и по крайней мере в сотый раз предложил Агнесе руку и сердце. Агнеса молча и очень внимательно выслушала его, хотя не успел он договорить, как се губы тронула лукавая усмешка. Затем она с подо¬ бающей вежливостью поблагодарила его, но отказала — решительно и бесповоротно. Капитан принял этот удар как человек, давно к ним привыкший, и учтиво помог упрямой девице спуститься в шлюпку. Там ей помог сесть молодой человек в форме американского офицера. Лайо¬ нелу показалось, что румянец на щеках Агнесы стал еще гуще, когда ее спутник заботливо закутал ее в плащ, по¬ тому что на воде стало холодно. Шлюпка, над которой раз¬ вевался флаг, повернула не к городу, а к берегу, занятому американцами. Через неделю Агнеса в кругу своей семьи 394