Том 4

Борроуклиф. — Я дрожал за своих солдат, когда вы вы¬ скочили из дыма, словно сверкающая комета из облака! Отныне, если я увижу сальто-мортале, я с благодарно¬ стью вспомню изобретателя кувырканья. Но договор за¬ ключен — пусть ваши товарищи выйдут из подвала и сло¬ жат оружие. Гриффит сообщил о результате переговоров Мануэлю, п тот вывел из подвала остатки своего отряда. Люди, в продолжение всего этого разговора сохраняв¬ шие хладнокровие, спокойное послушание и мужество духа, которые и по сей день составляют отличительные черты морской пехоты, в угрюмом молчании последовали за своим командиром и складывали оружие с такой стро¬ гой четкостью и точностью движений, словно их ждал отдых после большого перехода. Когда все формальности были выполнены, Борроуклиф вывел из укрытия своих солдат, и наши искатели приключений снова оказались во власти неприятеля, да еще при таких обстоятельствах, которые исключали всякую надежду на скорое освобо¬ ждение из плена. Глава XX Если ваш отец вознаградит меня по заслугам, отлично; если же нет, то пускай сам убивает второго Перси. Я рассчитываю теперь стать либо графом, либо герцогом, смею вас уверить. Шекспир, «Генрих IV» Мануэль переводил недовольный и угрюмый взгляд с победителей на остатки своего отряда, покуда его солда¬ там по приказанию сержанта Дрилла из осторожности вязали руки. Увидев бледное и расстроенное лицо Гриф¬ фита, он дал волю своей досаде: — Вот что значит пренебрегать правилами воинской дисциплины! Могу сказать, не хвастая: мне довелось достаточно овладеть всей премудростью ведения боя, и, будь командование в моих руках, я расставил бы везде, где следовало, пикеты. Тогда нас не поймали бы, как кро¬ ликов в норе, откуда их выкуривают серой, и мы могли бы сражаться в открытом поле или, по крайней мере, про¬ 604

держаться не меньше двух часов в этих стенах против лучшего полка с нашивками короля Георга. — Защищай передние укрепления, прежде чем укрыться в крепости! — подтвердил Борроуклиф. — Вер¬ но, такова военная наука. Но если бы вы как следует притаились в своей кроличьей норе, то и по сей час рез¬ вились бы на свободе. Нынче утром один деревенский пентюх, проходя этим лесом, увидел вооруженных сол¬ дат в незнакомой форме. Он побежал на скалы, намере¬ ваясь броситься в море — вот до чего иной раз доводит трусость! — но, к счастью, повстречался со мной, и я из человеколюбия спас ему жизнь тем, что заставил его при¬ вести нас сюда. Наука — хорошая вещь, мой достойный собрат по оружию, но бывают случаи, когда безопаснее пренебречь ею. — Ваша взяла, сэр, поэтому вам можно смеяться, — ответил Мануэль, с мрачным видом усаживаясь и а кам¬ ни развалин и устремляя грустный взгляд на безжизнен¬ ные тела солдат, которые одно за другим выносили из подвала и клали у его ног. — Эти люди были моими деть¬ ми, и я не могу, простите, разделять вашу веселость. Ах, капитан Борроуклиф, вы солдат и умеете ценить воии- скую доблесть! Я взял этих молодцов, которые теперь так спокойно спят здесь на камнях, из рук самой приро¬ ды и сделал из них украшение нашего ремесла. Они пе¬ рестали быть людьми, они стали храбрецами, которые ели и пили, поворачивались и маршировали, заряжали ружья и стреляли, смеялись и горевали, говорили и мол¬ чали только по моему приказу. Что касается души, то она у них была общая и целиком принадлежала мне!.. Може¬ те стонать, дети мои, можете стонать, сколько вам хочет¬ ся, — теперь незачем больше соблюдать тишину. Я видел однажды, как пуля мушкета срезала пуговицы с мунди¬ ров пяти солдат, стоявших в раду, не причинив им ни единой царапины! Я всегда мог с точностью сосчитать, сколько таких солдат требовалось для всех обычных опе¬ раций, но это проклятое разбойничье дело лишило меня лучших моих сокровищ!.. Стойте вольно теперь, дети мои, стойте вольно, если это облегчит вашу боль! Борроуклиф, по-видимому, до некоторой степени раз¬ делял чувства своего пленника, ибо сказал ему несколь¬ ко утешительных слов, в то же время наблюдая за тем, как его люди готовятся покинуть развалины. Наконец 605