Том 4. Часть 1. Послевоенные годы в странах Европы, 1919-1929

В «Саге о Гуннаре Хеде» Штиллер сумел слить воедино бурлеск, документ и мистику. Приезд бродячих актеров во двор замка, жалкий комизм дряхлого клоуна и престарелой танцовщицы на проволоке, должно быть, оказали влияние на Ингмара Бергмана в «Вечере шутов». Сцена несет в себе наивное очарование воспоминаний детства, несмотря на слишком шаржированные образы старых актеров, а подлинно эпическую силу фильм обретает в сцене с оленями. Здесь, в эпизоде на Севере, Штиллер комбинирует документальные и игровые планы. Вначале действие развертывается с документальной простотой и точностью, затем драма усложняется, нарастает напряжение, что хорошо достигается монтажом и ускорением действия. Чтобы усмирить, поведя за собой, взбунтовавшееся стадо, герой привязывает себя за пояс к вожаку. Но олень сильнее, он тащит за собой по снегу молодого человека, тот ударяется головой о дерево и теряет сознание и рассудок. С редким мастерством Штиллер чередует сцены реалистические с теми, что полны мистической поэзии. Таковы два полюса шведского киноискусства. Герой, которого сочли мертвым, лежит в снегу, в нем бушует безумие, и медленное движение головы лежащего оленя производит на нас впечатление какого-то волшебства. Затем титр возвращает нас в комнату замка, где спит молодая акробатка. Стена раздвигается, и на фоне придавленных снегом елей девушка видит направляющуюся к ней повозку, запряженную двумя бурыми медведями. В повозке сидит «Мать грусти» — ухмыляющаяся старуха, причудливо задрапированная в черные покрывала с тяжелыми, как бы намокшими складками. Со злорадством объявляет она о несчастье и, приподняв покрывало, показывает девушке связанного безумца. Затем, проскользнув мимо ее постели, исчезает в мире ночи и снов.

Позднее, в несколько затянутой и вялой «Саге о Йесте Берлинге» (1923–1924), также по роману Сельмы Лагерлёф, Штиллер не поднимался до таких высот.

В 1800 году Йеста Берлинг (Ларс Хансон), пастор-расстрига, становится в доме старой графини (Элен Хартман-Сёдерстрём) воспитателем ее падчерицы (Мона Мартенсон), которую он соблазняет. Потом он попадает в замок, где майор (Отто Эльг-Лундберг) приютил нескольких солдат. Его неверная супруга (Герда Лундквист) поджигает замок. В конце концов Йеста женится на Элизабет (Грета Гарбо), наследнице графини.

Фильм состоял из двух серий: первая — длиной 2345 метров и вторая, показанная восемнадцатью днями спустя, — длиной 2189 метров. Б. Идестам-Альмквист писал:

«Сегодня трудно представить подлинный монтаж фильма. В 1933 году, когда в Швеции был дефицит звуковых фильмов, сценарист Рагнар Хилтен-Каваллиус разрезал оригинал, сократив фильм с 4534 до 2275 метров; в эту версию был введен текст, звуковые эффекты и синхронизированное музыкальное сопровождение. Об этом акте вандализма стало известно лишь в 1954 году. Главный оператор Юлиус Янсон разыскал вырезанные эпизоды и отреставрировал фильм по сохранившемуся сценарию и собственным воспоминаниям. Он почти полностью (4015 метров) восстановил начальный метраж картины, но многое было потеряно, и стиль монтажа Штиллера исчез».

Продолжительность варианта, выпущенного во Франции фирмой «Ле фильм Альбер Лозен» в 1927 году, не превышала девяноста минут. Те, кто видел полный вариант фильма, считали его красивым, но очень скучным и запутанным, как, впрочем, и известный дайджест во Франции. В последнем остались в основном сцены в замке. В этих эпизодах, наполненных почти шекспировским духом, на фоне точных и живых декораций драма переплеталась с комедией, театральность — с жизненностью, алчность — с безумной любовью. Когда смотришь такие сцены, разделяешь мнение Жана Беранже, который знает этот фильм в оригинале:

«Взяв за основу роман Сельмы Лагерлёф, режиссер опустил второстепенные сцены, перевернул хронологический порядок действия и, сохранив пропорции, создал восхитительную, гигантскую фреску. Его фильм, воссоздающий сверкающую атмосферу аристократического общества Вермланда [115], стал, как и роман, настоящим шедевром».

«Сага о Йесте Берлинге» прозвучала лебединой песней шведского киноискусства, песней тем более волнующей, что рядом с большим мастером Ларсом Хансоном здесь дебютировала очень молодая и неискушенная Грета Гарбо, чью славу Штиллер начал этой картиной. Б. Идестам-Альмквист писал: