Том 4. Стиховедение

10. Эта разнонаправленность исканий, эта частая смена стремлений к точности и к вольности заставляет с сомнением отнестись к предположению о том, что в какой-то период державинская рифмовка ощущалась как норма, а точная рифмовка — как аномалия. Никаких современных высказываний, в которых о неточной рифме говорилось бы как о чем-то само собой разумеющемся, мы не знаем, не приводит их и Ю. И. Минералов. Практика же поэтов, как мы видим, дает картину чрезвычайного разнообразия, в котором рифмовка Державина была лишь одним из многих испробованных и оставленных путей: примечательно, что ни один из поэтов не воспринял от Державина самого главного в его манере — равномерного внимания к ЖН, МзН, МоН и ЖЙ. При таком положении приписывать державинской рифмовке какую-то, хотя бы кратковременную, каноничность было бы неоправданным упрощением. Думается, что вернее говорить о «первом кризисе русской рифмы», затянувшемся от Державина до Лермонтова, — кризисе, который начался ощущением скованности узким кругом сумароковских точных рифм и кончился дозволением приблизительной женской рифмы как удобнейшего средства расширить этот круг. Затем наступило несколько десятилетий спокойствия, после которых при Брюсове и Блоке начался «второй кризис русской рифмы», не изжитый полностью до сих пор.

Второй кризис русской рифмы[339]

В нашей заметке «Первый кризис русской рифмы»[340] прослеживалась эволюция употребительности аномальных русских рифм (йотированных, приблизительных, неточных) на протяжении столетия, 1740–1840‐х годов. Предлагаемая заметка является ее непосредственным продолжением. Она охватывает историю аномальных рифм за следующее столетие, 1840–1940‐е годы, а отчасти и позже. Это материал весьма актуальный: центральное событие этого периода — освоение русским стихом неточной рифмовки, которая и сейчас является живой проблемой поэтической практики. Это материал весьма обширный, исчерпать его в одной заметке невозможно: речь пойдет лишь (опять-таки) об эволюции употребительности этих рифм от поэта к поэту и от периода к периоду; вопрос о типологии разновидностей неточной рифмы и вопрос о тенденциях ее развития в самые последние десятилетия мы надеемся рассмотреть потом отдельно.

Все основные понятия предлагаемого разбора — те же, что и в предыдущей заметке. «Аномальной рифмой» мы называем все типы рифм, отклоняющиеся от традиционных (для XVIII — первой половины XIX века) норм фонетической и графической точности. Типы эти выделены еще В. М. Жирмунским: это женские йотированные рифмы (ЖЙ, богини — синий), женские приблизительные рифмы (ЖН,

богини — пустыне), женские неточные рифмы (ЖН, богине — минет

), мужские закрытые неточные (МзН, гремит — винт), мужские открытые неточные (МоН, плечо —

еще). В новом материале особо приходится выделить также мужские закрыто-открытые неточные рифмы (Мзо, плечо — ни о чем) — мы считаем их разновидностью мужских открытых (а не закрытых) рифм, потому что в них, так же как и в открытых рифмах, обязательным является наличие опорного звука (плечо — горячо и плечо — ни о чем

в практике ХХ века одинаково являются рифмами, тогда как плечом — ни о ком — является, а плечо — ни о ком — нет). Все показатели таблиц 1–3 представляют собой проценты аномальных рифм каждого вида от общего количества женских, мужских закрытых и мужских открытых рифм каждой выборки (одну оговорку см. ниже, п. 4). Рифмы дактилические (и примыкающие к ним неравносложные, типа неведомо — следом) пока не рассматривались.

В особую рубрику выделен показатель опорных звуков — среднее на 100 строк количество совпадающих звуков, непосредственно предшествующих ударному гласному рифмы. Учитываются раздельно совпадения точные и неточные (ж — ш, а — о); в таблицы внесены лишь показатели по точным совпадениям. Эти показатели даны выборочно.

Подсчеты были сделаны по 245 выборкам из 139 поэтов, родившихся между 1805 и 1910 годами, всего около 195 000 рифм; объем каждой выборки указан в конце строк в таблице 1[341] (рифмы женские, мужские закрытые и мужские открытые отдельно). Группировка материала сделана двоякая: в таблице 2 — по датам рождения писателей, в таблице 3 — по датам написания или публикации текстов (сюда для сравнения включен материал и по предшествующему периоду). Процентные показатели по поколениям выведены из процентных показателей по поэтам, процентные показатели по периодам — из абсолютных чисел. По таким особенно широко обследованным поэтам, как Маяковский, Асеев или Пастернак, материал для суммарных таблиц брался не полностью (во избежание статистического перекоса).

Представленный в таблицах материал позволяет сделать следующие предварительные выводы: