Том 4. Стиховедение

Термином «аномальная рифма» мы пользуемся как общим понятием для всех типов рифм, отклоняющихся от традиционных норм фонетической и графической точности. Типы эти были выделены еще В. М. Жирмунским: это женские йотированные рифмы (ЖЙ, долы — голый), женские приблизительные рифмы (ЖП, много—бога), женские неточные рифмы (ЖН, потомки — Потемкин), мужские закрытые неточные (МзН, сон — вол

н), мужские открытые неточные (МоН, цветы — следы); т. е. под «приблизительными» подразумеваются рифмы с нетождественными безударными гласными, под «неточными» — с нетождественными согласными. Все показатели таблицы 1[337] и первой части таблицы 2 представляют собой проценты аномальных рифм каждого вида от общего количества женских, мужских закрытых или мужских открытых рифм каждой выборки.

В каждом виде аномальных рифм можно выделить некоторые разновидности, по-разному употребительные у разных поэтов. Для ЖЙ это рифмы на — Ъй и на — Ьй; для ЖП это рифмы на редуцированные Ъ и Ь

и нередуцированные у и ы в закрытых и открытых слогах: первые в нашем периоде достаточно однообразны, а вторые слишком малочисленны, и мы здесь на них не останавливаемся (суммарные данные по этому материалу приводятся в нашей статье «Рифма Блока»[338]). Для ЖН мы выделяем следующие разновидности: а — д) замена в интервокальной позции (а) мягкого — твердого (жизни — отчизны), (б) звонкого — глухого (любезна — прелестна), (в) щелевых (любезна — нежна), (г) сонорных (снимет — скинет), (д) прочих (радость — старость); е) пополнение в интервокальной позиции (сонмы — громы); ж) замена в финальной позиции (верить — мерит). Для МзН мы выделили следующие разновидности: а — в) замена (а) мягкого — твердого в финальной позиции (

любовь — слов), (б) прочих звуков в финальной позиции (мрак — крылах), (в) любых звуков в предфинальной позиции (ветр — недр); г) пополнение предфинального сонорного (дом — холм); д) прочие случаи пополнения (твоим — гимн). Для МоН мы выделили следующие разновидности: замены (а) «йотированные» (я — меня); (б) производные от «йотированных» (меня — тебя); (в) замены звонкого — глухого (рука — нога); (г) мягкого — твердого (земля — дала); (д) прочие случаи (моя — всегда). Процент каждой разновидности от общего количества ЖН, МзН или МоН для каждой выборки указан в основной части таблицы 2.

Таблица 2. Поколения по годам рождений

В особую рубрику таблицы 1 («оп. з.») выделен показатель опорных звуков — среднее на 100 строк количество совпадающих звуков, непосредственно предшествующих ударному гласному рифмы (так, для рифмы ограда — отрада учитывался 1 звук, для рифмы ограда — винограда — 3, для рифмы человека — от начала века — 4). Этот показатель «богатства рифмы» подсчитан для XVIII века почти всюду, для XIX века, где он становится однообразнее, — лишь выборочно.

Во всех сомнительных случаях мы предпочитали считать рифму точной, а не аномальной, чтобы не завышать количество аномалий. Так, рифма снова — златого и пикой — великий мы считали точными, в предположении, что автор ориентировался на орфографические варианты «златова» и «великой»; так, рифмы надо — отрада и скорее — не смея мы считали точными для XVIII века (так как были орфографические варианты «нада» и «скорея») и ЖП для XIX века. Однако такие рифмы, как удивленье — наставленья и хочет — порочит мы считали ЖП для обоих веков (хотя в XVIII веке встречаются орфографические варианты «в удивленьи — эти наставленьи» и «хочит — порочит»). При нашем первом подходе к столь пестрому материалу трудно было быть более последовательным.

Подсчеты были сделаны по 154 выборкам из 100 поэтов, всего около 150 000 рифм; объем каждой выборки указан в конце строк в таблице 1 (рифмы женские, мужские закрытые и мужские открытые отдельно). Группировка материала, ради объективности, была сделана самая механическая — по датам рождения писателей, с самыми минимальными сдвигами: 1720–1740‐е годы (от Сумарокова до Хемницера), 1750–1760‐е (от Радищева до Озерова), 1770‐е (от Котельницкого до Измайлова), 1780‐е (от Козлова до Хмельницкого), 1790‐е (от Шихматова до Одоевского), 1800‐е (от Языкова до Кольцова), 1810‐е (от К. Павловой до Тургенева). Некоторые основания у такой группировки есть: в одну группу попадают поэты, чьи вкусы формировались приблизительно одновременно и на сходном материале. Легко понять, что при более тенденциозной группировке все отмечаемые нами закономерности выступят лишь еще более явственно. Всюду, где позволял объем материала, мы старались дифференцировать выборки по жанрам.