Том 4. Стиховедение

Перелом в истории немецкого стиха — второй романо-германский контакт, т. е. с французским коротким стихом — наступает во второй половине XII века. Это время бурной экспансии новомодной французской куртуазной культуры, в частности рыцарской лирики трубадуров и труверов. Переходя на немецкую почву, она порождает поэзию миннезингеров. И вот тут как бы совершается чудо. В немецкой лирической поэзии разом, как Минерва из головы Юпитера, появляются силлабо-тонические ямбы, хореи и даже дактили такой четкости, какой больше не встречалось никогда вплоть до XVII века. Таковы ямбы и хореи Вальтера фон дер Фогельвейде (перевод О. Румера с небольшими изменениями):

Under den linden an der heide,dâ unser zweier bette was,dâ mugt ir vinden schône beidegebrochen bluomen unde gras.Vor dem walde in einem tal — tandaradei, —schône sanc diu nahtegal…Под липой свежей у дубравы,где мы лежали с ним вдвоем,

Цветы все те же там и травылежат, примятые, ничком.На опушке соловей — тандарадей! —Заливался все нежней… и т. д.;

или дактили Генриха фон Морунгена (перевод В. Микушевича с небольшими изменениями):

Leitliche blicke unde grôzliche riuweHânt mir daz herze und den lîp nâch verlorn…Ежели только посмотрит сурово —Рвется душа, и меня нет как нет;

О старом горе тоскую я снова,Страшно услышать немилость в ответ.Так как мой напев для одной любви пропет, —Грех искажать мое верное слово:Песней моею рожден я на свет… и т. д.

Такая силлабо-тоническая чистота, впрочем, достигалась только в песенной лирике; в непесенном рыцарском романе хотя и воцарился силлабо-тонический 4-стопный ямб, но он был гораздо более расшатан и сбивался на ритм тактовика. Вот пример из «Тристана и Изольды» Готфрида Страсбургского (перевод О. Румера с некоторыми изменениями):

Nu daz diu maget unde der man,Isôt unde Tristan,Den tranc getrunken beide, sâ

was ouch den werlde unmouze dâMinn’, aller herzen lâgærîn,und sleich z’ir beider herzen în.Ê si’s ie wurden gewar,dô stiez s’ir sigevanen darund zôch si beide in ir gewalt:si wurde ein und einvalt…И вот когда (—) муж и дева,(—) (—) Тристан и королева,

Напиток выпили, пришлаИ та, кто муки без числаВселяет в мир, пришла любовь,(—) Пламеня (—)щая кровь:(—) Был ее неслышен шаг,Но миг — и свой победный стягОна в сердцах их водрузила:То, что двойным (—) прежде было,Единым сделалось тотчас…

Объяснение этой стиховой революции напрашивается такое. Модная французская лирика приходила в Германию вместе со своими напевами (напевы первого силлабо-тонического миннезингера Фридриха фон Хаузена часто были прямыми контрафактурами французских). А музыка трубадуров и труверов была (по господствовавшему до недавних лет мнению Бека и Обри) музыкой модальной: музыкальных ударений в ней не было, но было правильное чередование устойчивых долгих и варьируемых кратких нот, сознательно имитировавшее античные квантитативные стопы — ямб, хорей, дактиль и т. д. В романской поэзии на эти мотивы пелись силлабические тексты, никакого соотнесения словесных ударений с музыкальными долготами не было. В германской же поэзии, привыкшей в эпоху тоники опираться слухом именно на ударения, эти ударения стали тяготеть к долгим нотам и так образовали в словесном тексте правильный ямбический, дактилический и прочий ритм. Оговорку «по господствовавшему до недавних лет мнению» здесь приходится делать вот почему: в самое последнее время теория Бека — Обри стала подвергаться серьезному сомнению, и музыковеды напоминают, что в XII веке модальная музыка действительно господствовала в полифонии, где без нее было не обойтись, но в сольном пении менее засвидетельствована. Может быть, обрисованную картину скоро придется пересмотреть.