Том 5. Пьесы и радиопьесы

Медсестра Моника. Иоганн Вильгельм! Я согласилась занять должность медсестры в муниципальной клинике Блюменштайна. У меня есть сбережения. Так что бедствовать нам не придется. И мы сможем просто любить друг друга.

Мёбиус поднимается. В гостиной мало-помалу сгустились сумерки.

Разве это не чудесно?

Мёбиус. Конечно.

Медсестра Моника. Ты вовсе не рад.

Мёбиус. Все это так неожиданно.

Медсестра Моника. Я сделала и еще кое-что.

Мёбиус. Что именно?

Медсестра Моника. Я поговорила со знаменитым физиком профессором Шербертом.

Мёбиус. Он был моим учителем.

Медсестра Моника. Он тебя сразу вспомнил. И сказал, что ты был его лучшим учеником.

Мёбиус. О чем же ты с ним говорила?

Медсестра Моника. Он обещал мне, что прочтет твои рукописи и оценит их совершенно объективно.

Мёбиус. А ты сказала ему, что они надиктованы мне царем Соломоном?

Медсестра Моника. Разумеется.

Мёбиус. Ну, а он?

Медсестра Моника. Он рассмеялся и сказал, что ты всегда был ужасным шутником. Иоганн Вильгельм! Мы обязаны думать не только о себе. Ты — Божий избранник. Тебе являлся во всем своем блеске царь Соломон, ты приобщен к мудрости небес. Теперь ты должен неуклонно идти по пути, предуказанному чудом, даже если этот путь ведет сквозь насмешки и издевательства, сквозь неверие и сомнения. Но он ведет нас отсюда, из этой лечебницы, в широкий мир, не к одиночеству, а к борьбе. И я буду рядом, чтобы тебе помочь, чтобы бороться вместе с тобой, ибо небо, пославшее к тебе царя Соломона, послало тебе и меня. (Мёбиус неотрывно смотрит в окно.) Любимый мой!

Мёбиус. Что, любимая?

Медсестра Моника. Ты не рад?

Мёбиус.

Я очень рад.

Медсестра Моника. Пора укладывать твои чемоданы. Поезд в Блюменштайн уходит в восемь двадцать. (Она скрывается за дверью номер 1.)

Мёбиус. Укладывать-то почти нечего.

Из комнаты номер 1 выходит Моника с пачкой рукописей.

Медсестра Моника. Вот твои рукописи. (Кладет их на стол.) Стало совсем темно.

Мёбиус. Да, теперь ночь наступает рано.

Медсестра Моника. Я зажгу свет. Потом уложу твой чемодан.

Мёбиус. Подожди. Подойди сначала ко мне.

Она идет к нему. Видны лишь эти два силуэта.

Медсестра Моника. У тебя на глазах слезы.

Мёбиус. У тебя тоже.

Медсестра Моника. Это от счастья.

Он срывает портьеру и набрасывает на нее.

Короткая борьба. Их силуэты больше не видны.

Потом наступает тишина. Дверь комнаты номер 3 открывается. В гостиную падает полоса света. В проеме двери стоит Ньютон в костюме своего времени.

Мёбиус подходит к столу и берет свои рукописи.

Ньютон. Что тут произошло?

Мёбиус(направляется к своей комнате). Я задушил свою сиделку Монику Штеттлер.

Из комнаты номер 2 слышатся звуки скрипки.

Ньютон. Эйнштейн опять играет на скрипке. Это «Прекрасный Розмарин» Крайслера. (Подходит к камину и достает из тайничка коньяк.)

Действие второе

Та же гостиная час спустя. За окном ночь. В комнате снова полиция. Опять замеряют, записывают, фотографируют. Только теперь публика уже догадывается, что труп Моники Штеттлер лежит справа под окном, хотя его и не видно. Гостиная освещена. Горят и люстра, и торшер. На диване сидит фройляйн доктор Матильда фон Цанд, мрачная, погруженная в свои мысли.

На маленьком столике перед ней стоит коробка с сигарами, в кресле справа на авансцене сидит полицейский Гуль с блокнотом. Инспектор Фосс в шляпе и плаще отходит от трупа и выходит на передний план.

Доктор. Хотите сигару?

Инспектор. Нет, спасибо.

Доктор. Рюмку шнапса?

Инспектор. Попозже. (Молчание.)

Блохер, можешь фотографировать.

Блохер. Слушаюсь, господин инспектор.