Том 6. Обрыв. Части 3-5

60-е годы характеризуются обострением классовых противоречий и политической борьбы в стране. Ленин, характеризуя обстановку в начале 60-х годов, писал, что тогда «самый осторожный и трезвый политик должен был бы признать революционный взрыв вполне возможным и крестьянское восстание – опасностью весьма серьезной» (В. И. Ленин, Сочинения, т. 5, стр. 27). В этой обстановке резче определились и идейные расхождения Гончарова с лагерем русской революционной демократии.

Определяющим идейным моментом в творчестве Гончарова всегда была его связь с прогрессивным направлением русской общественной мысли, его стремление служить интересам народа, отрицательное отношение к крепостничеству. Гончаров глубоко любил свою родину и верил в ее великое и светлое будущее. Однако он не видел верных путей дальнейшего развития русской жизни. Исходя из либеральных убеждений, он полагал, что преобразование общества произойдет «путем реформ», что старое отомрет, а новое будет возникать и упрочиваться «без насилия, боя и крови». В 60-е годы, не отказываясь от борьбы с крепостническими пережитками, он вместе с тем отрицательно относился к программе «новых людей», русских революционных демократов.

Гончаров видел, что к началу 60-х годов в русской общественной жизни произошли большие изменения, и, конечно, не мог в своем новом романе уклониться от изображения современности. Особенно остро он чувствовал необходимость высказать свое отношение к воззрениям «новых людей». Все это, естественно, привело к значительной идейной и художественной ломке первоначального замысла произведения и надолго задержало его окончание. Гончаров считал, что именно две последние части романа (IV и V) определят его идейное значение. В письме к С. А. Никитенко от 29 мая 1868 года он писал: «Художественности своих тетрадей я еще боюсь поверить – хотя она там, может быть, и есть, но не выделанная, не в муке, а в зернах, не смолотая. Все это должно получить значение, когда будет написана другая половина».

Трудности, вставшие перед Гончаровым, были так велики, что он одно время хотел даже бросить дальнейшую работу над романом. Весной 1868 года он прочитал первые три части «Обрыва» издателю «Вестника Европы» М. М. Стасюлевичу и А. К. и С. А. Толстым. Прочитанные части романа были одобрены, и это послужило внешним толчком к возобновлению работы. Письма Гончарова к М. М. Стасюлевичу свидетельствуют о том, с каким напряжением писался дальше роман. Полностью «Обрыв» был завершен в апреле 1869 года.

За год до опубликования «Обрыва» в «Вестнике Европы» Н. А. Некрасов как редактор «Отечественных записок», передового демократического журнала того времени, обратился к Гончарову с предложением напечатать роман в его журнале. В ответном письме Некрасову от 22 мая 1868 года Гончаров писал: «Я не думаю, чтобы роман мог годиться для Вас, хотя я не оскорблю в нем ни старого, ни молодого поколения, но общее направление его, даже сама идея, если не противоречит прямо, то не совпадает вполне с теми, даже не крайними началами, которым будет следовать ваш журнал. Словом, будет натяжка».

Это письмо Гончарова чрезвычайно важно для понимания его общественной позиции и его взаимоотношений с революционно-демократической частью русского общества в 60-х годах. Однако он явно односторонне решает здесь вопрос о возможности напечатания романа в некрасовском журнале. Фигура Марка Волохова, отразившая тенденциозное отношение Гончарова к революционной демократии, в известной мере заслонила от него самого другие, прогрессивные стороны «Обрыва», его гуманизм, антикрепостническую направленность, критику в нем барско-дворянской романтики и бесплодного либерализма.

В «Обрыве» Гончаров ставил перед собою задачу нарисовать картину не только «сна и застоя», но и «пробуждения» русской жизни. Наиболее ярко и полно этот мотив в романе выражен в образе Веры. Ее стремление к «новой жизни» и «новой правде», ее живой и независимый ум, гордый и сильный характер, нравственная чистота – все эти черты сближают и роднят Веру с передовой молодежью 60-х годов. В. Г. Короленко в своей статье «И. А. Гончаров и молодое поколение» (1912) писал, что в образе Веры ярко выражено то, что «переживало тогдашнее „молодое“ поколение… когда перед ним впервые сверкнул опьяняющий зов новой, совершенно новой правды, идущей на смену основам бабушкиной мудрости» (В. Г. Короленко, Избр. соч., ГИХЛ, 1935, стр. 572).

Создав этот образ, Гончаров осуществил свою заветную и давнюю мечту о «светлом и прекрасном человеческом образе», который, по его признанию в одном из писем (к И. И. Льховскому, июль 1853 г.), вечно снился ему и казался недостижимым. Следует, однако, заметить, что в первоначальной «программе» романа Вера (40-50-е годы) представляла собою более цельный характер, чем тот, который обрисован в романе, что видно и из анализа рукописных вариантов (ср. стр. 437–438).