Том 6. Письма 1860-1873

Какое же недоразумение между властью и всей мыслящей частью страны изобличается этим обстоятельством — и в какую минуту?.. В ту самую минуту, когда Россия стоит перед необходимостью собрать все свои силы — свои нравственные силы в особенности, — дабы противустать окружающим ее опасностям, коалиции, готовой образоваться под воздействием враждебных влияний, — в эту самую минуту как нарочно деморализуют общественное мнение, национальное сознание страны… Отче, отпусти им, не ведают бо, что творят…^* Я понимаю, когда дают хлороформ кому-нибудь, кого предстоит оперировать… но хлороформировать человека, который с минуты на минуту может быть призван к борьбе… Это ведь не значит оказать ему дружескую услугу… Да, повторяю, здесь недоразумение, и грустнее всего то, что не предвидится никакой возможности его разрешения.

Я хорошо понимаю, что в произошедшем не всё — недоразумение и что есть люди, которые очень даже ведали, что творят. Статья от 8 февраля попала пальцем не в бровь, а прямо в глаз, и понятно, что они сделали всё, дабы устранить этот палец, столь их беспокоивший. Действительно, противоречие, на которое — быть может, слишком откровенно — указывает статья от 8 февраля, и составляет самую суть спора…^* Это вопрос

to be or not to be[55]^* для некоторых недостойных существовать гнусностей, которые не выносят ясного света дня… и вот почему они не брезгают ничем, защищая свою драгоценную жизнь. Конечно, нет ничего общего между этими гнусностями… и истинными интересами власти, более того, они противоположны, — но как сделать так, чтобы это поняли?..

Мне незачем говорить тебе, какой переполох все это здесь вызвало… Даже кое-кто из тех, кто содействовал решению, сетует, и даже довольно громко, на незаконность меры, но ее несвоевременность еще более очевидна… И в этом не замедлят убедиться по ликованию всего, что нам враждебно, и по унынию всего, что связано с нами… Видно, нам нужны еще суровые уроки, и, конечно, в них не будет недостатка…

Жму руку твоему мужу. — Он вправе быть довольным собой. Храни вас Бог.

Ф. Т.

Аксакову И. С., 17 февраля 1868^*

164. И. С. АКСАКОВУ 17 февраля 1868 г. Петербург

Петербург. 17-го февраля

Вчера писал к Анне, сегодня к вам, в ответ на ваше вчера вечером полученное письмо. — Понимаю ваше удивление, и здесь оно было всеобщее, — не из тучи гром. Но все-таки в свете нет следствия без причины, а эту-то объяснить не совсем удобно…^* Стратегическое же движение было таково: довольно ловким маневром ключ позиции был захвачен еще до начала дела, и этим самым исход его предрешен заранее. Почему же так легко было завладеть этим ключом позиции? Это опять требовало бы объяснений не совсем удобных… Главная причина, полагаю, состояла в том, что самое существование «Москвича» представлено было в виде фальши, подлога, злокозненного глумления над великодушною добросовестностию администрации

^*. — И этому-то взгляду на дело заявлено было положительное сочувствие, и этим сочувствием и было, разумеется, все порешено.

Логически запрещение «Москвича» должно повлечь за собою устранение «Москвы». — Теперь вопрос: следует ли вам предупредить добровольно это устранение или продолжать до последнего нельзя? Если бы это было делом только личного достоинства, то я бы, не обинуясь, советовал бы сойти со сцены. — Решением 13 февраля, как бы оно ни состоялось, вы как публицист поставлены вне закона, а при таких условиях борьба не только невозможна, но и бесславна. Это не подлежит сомнению. — Но с другой стороны, в этой mise hors la loi

[56] кроется большая доля недоразумения, совершенно преднамеренного для некоторых его вызвавших, но совершенно невольного и добросовестного в высшей среде, при содействии которой только и могло оно выработаться в осуждение.

Ваша публицистика связана неразрывною солидарностию со всею русскою печатью в ее лучших представителях. Вы и они защищаете одно и то же дело: национальность в политике, законность в правительстве. Итак, предоставьте же вашим неблагоприятелям уяснить до последней осязательности, оттого ли они чествуют вас самою избранною неблагосклонностию, что видят в вас самого искреннего и энергичного представителя этих двух начал? В таком случае игра стоила бы свеч. Претерпевший до конца, тот спасен будет^*. Разумеется, есть еще и другая сторона — финансовая, которую, конечно, нельзя терять из виду, — но это вне моей компетентности.

Аксаковой А. Ф., 20 февраля 1868^*

165. А. Ф. АКСАКОВОЙ 20 февраля 1868 г. Петербург

P'etersbourg. 20 f'evrier