Том 6. Письма 1860-1873

Hier le t'el'egraphe avait d^u te porter, ma bonne et ch`ere Kitty, mes f'elicitations et mes voeux<sup>*</sup>, mais on m’a renvoy'e ma d'ep^eche, en me faisant dire que le t'el'egraphe ne fonctionnait plus. Il para^it qu’il a attendu le jour de la Ste-Catherine pour foutre cette niche au public. — Eh bien, sauf le retard, j’aime mieux me servir de la voie ordinaire, pour te dire, d’une mani`ere moins lapidaire, tout ce que j’ai au fond du coeur de tendre affection, de s'erieuse estime et de profonde sympathie pour vous, ma fille ch'erie. Tout ce que tu me dis dans ta derni`ere lettre de la force vivifiante, que l’^ame puise dans une r'esignation volontaire, est certainement bien vrai, et cependant, te l’avouerai-je, moi, pour ma part, je ne saurai me r'esigner `a ta r'esignation, et tout en admirant la belle pens'ee de Joukofsky, qui a dit quelque part: «Есть в жизни много прекрасного и кроме счастия»^*, je ne cesse de faire des voeux pour toi dans le sens d’un bonheur qui exige moins d’efforts…

Et cependant j’ai l`a, sous les yeux, l’exemple de la pauvre Daria qui pr^eche bien haut, par le contraste, l’action salutaire de la r'esignation spontan'ee. Ce contraste, d’ailleurs, m’a souvent frapp'e, et ce n’est d’ordinaire que dans les oeuvres de fiction qu’on en trouve d’aussi marqu'es…

Ici on est encore sous le coup de la catastrophe de Milioutine^*. Il para^it que la vie sera sauv'ee, mais que l’homme est perdu, l’homme public au moins, et c’est une bien grande perte, surtout dans le moment actuel. Je ne sais ce que va sans lui devenir la question polonaise, cette question de vie et de mort pour la Russie, gr^ace aux influences qui vont se donner carri`ere maintenant. — La pierre de Sisyphe va de nouveau

red'egringoler^*, et plaise `a Dieu qu’elle ne finisse par nous 'ecraser.

Tcherkassky^* est arriv'e ici, je ne l’ai pas encore vu…

Mes plus tendres amiti'es aux Aksakoff, mari et femme, auxquels j’aurais bien des choses `a dire, s’il ne fallait pas les 'ecrire.

Que Dieu leur soit en aide pour mener `a bien tout ce qu’ils attendent de l’avenir et qu’un double succ`es vienne couronner leurs efforts…

Dis `a mon fr`ere que je compte toujours passer les f^etes `a Moscou.

Au revoir donc, `a bient^ot, ma fille ch'erie, et que le Ciel vs prot`ege.

Перевод

<Петербург>. Пятница. 25 ноября <18>66

Вчера телеграф должен был принести тебе, моя милая, славная Китти, мои поздравления и пожелания^*, но телеграмму мне вернули, сказав, что телеграф перестал действовать. Он словно ждал дня св. Екатерины, чтобы сыграть с людьми эту злую шутку. — Ну что ж, хоть поздравление теперь и опоздает, я с большей радостью пользуюсь обычным способом, чтобы выразить в менее сжатой форме всю заключенную в моем сердце нежную привязанность, все мое безграничное уважение, всю глубокую к тебе симпатию, милая моя дочь. Все, что ты мне говоришь в последнем письме о живительной силе, которую черпает душа в сознательном смирении, конечно, весьма справедливо, но что до меня, то признаюсь тебе, я не в силах смириться с твоим смирением и, вполне восхищаясь прекрасной мыслью Жуковского, который где-то сказал: «Есть в жизни много прекрасного и кроме счастия»^*, — не перестаю желать тебе счастья, которое требовало бы от тебя меньших усилий…

А между тем у меня перед глазами пример бедной Дарьи, которая, в отличие от тебя, во всеуслышание проповедует спасительную силу смирения бессознательного. Этот контраст меня, кстати, часто поражал, ведь обычно только в романах он бывает так ярко выражен.

Здесь всё еще находятся под впечатлением несчастья, постигшего Милютина^*. Жизнь ему как будто спасут, но как личность, по крайней мере как общественный деятель, он погиб, а это большая потеря, особенно в данный момент. Не знаю, как будет без него решаться польский вопрос, являющийся для России вопросом жизни или смерти из-за влияний, которые теперь проявят себя. Сизифов камень может снова покатиться вниз^*, и дай-то Бог, чтобы он в конце концов не раздавил нас.

Сюда приехал Черкасский^*

, я его еще не видел…

Передай мои сердечные приветствия Аксаковым, мужу и жене, я многое мог бы им сказать, если бы не приходилось это делать письменно.

Да поможет им Бог довести до благополучного конца все, что они задумали на будущее, да увенчаются их общие усилия двойным успехом.

Передай моему брату, что я по-прежнему намереваюсь провести праздники в Москве.

До свиданья же, до скорого, милая дочь, храни тебя Бог.

Майкову А. Н., не позднее 27 ноября 1866^*

95. А. Н. МАЙКОВУ Не позднее 27 ноября 1866 г. Петербург

Воскресенье