Том 9. Письма 1915-1968

Атарову дать нечего (есть, правда, небольшой рассказ «Днепровские кручи» в «Сельском хозяйстве»), но вряд ли его стоит давать. Ты посмотри сама, — газета, кажется, у меня в столе, в среднем длинном ящике.

Что в «Сов. литературе на иностранных языках» не платят — я знаю. Ты все делаешь правильно, Танюшка.

Спасибо за посылку. Очевидно, завтра-послезавтра она придет.

Да, теперь я каждый день гуляю. Дни солнечные, ослепительные, но морозы (7–8°). Море во льду. У меня в комнате тихо, тепло, уютно. Никто не мешает, хотя из Риги уже получаю много писем.

Покупаю себе копченую салаку и купил латвийской халвы!

Получил письмо от Галки, — ей отвечаю отдельно.

Сейчас пойду в Майори на почту. Поцелуй нашего мальчика в веснушчатый нос. Я ему завтра напишу.

Обнимаю тебя, Танечка, мой человек, и целую и не тревожься и будь осторожной.

Привет всем.

Твой Костыга.

А. К. ПАУСТОВСКОМУ

3 марта 1955 г. Рижское взморье

Алешенька-веснушечка, — я покупаю каждый день на станции в буфете сдобную булочку и кормлю голубей и воробышков. Они меня уже знают и собираются около целой толпой. Воробышки все черные, все в саже и все растрепанные, — оказывается, они ночуют в трубах, потому что там тепло. И они отнимают у голубей самые большие куски. Сегодня по морю прошел пароход — ледокол — и поломал весь лед. И на пароходе был флаг, и на флаге был нарисован маленький мальчик, который стреляет из лука в лисицу. И пароход этот называется «Карабас-Барабас». Он пришел из Африки и привез для зоопарка в Ригу три тысячи обезьян.

Н. И. ЗАМОШКИНУ

20 марта 1955 г. Дубулты

Дорогой Николай Иванович!

Пользуюсь случаем, чтобы, — во-первых, поблагодарить Вас за память, за телеграмму (я послал Вам, в свою очередь, телеграфный ответ) и, во-вторых, сказать несколько слов о «Золотой розе». Она будет готова к концу апреля (совершенно). И тогда я Вам ее принесу.

Теперь о рассказе тов. Ратнера. Он дал мне его на прочтение и оценку. Я считаю, что рассказ психологически верен, своевременен, и ежели Вы напечатаете его в «Октябре», то сделаете благое дело. Язык рассказа — простой, ясный.

Сердечный привет. Скоро увидимся.

Ваш К. Паустовский.

М. Л. СЛОНИМСКОМУ

13 апреля 1955 г. Москва

Я, конечно, свинья, но разве Вам милейший идеалист Ефим Добин не передал моих самых униженных извинений и пламенных приветов. Он же, этот Добин, был в Дубул-тах и целый месяц просидел со мной за одним столом (в столовой), и если у него есть хоть капля совести, то он должен подтвердить, что я беспрерывно вспоминал о Вас со слезами любви и раскаяния. А, в общем, свиньей оказался не я, а Галка, каковая Галка во время студенческих каникул ездила в Ленинград, и жила в «Европейской» (с отцом, ведущим драматургом Арбузовым), и жрала шоколад «Миньон», и с утра до вечера бегала по Эрмитажу, нарушив мой строжайший приказ немедленно позвонить Вам и посетить Вас и ничего в Ленинграде не предпринимать без Вашего благословения. Допрошенная по этому поводу, она созналась, что «очень стеснялась». А так как способность стесняться и смущаться есть украшение юности — то простите ее за это.

Я вместо Комарове уехал в Дубулты. Прожил там два месяца в романтическом доме на дюне, почти один. Работать там — прекрасно. Вчерне окончил «Золотую розу». Рассказа для «Невы» не написал потому, что я не двужильный… В Дубултах были ленинградцы… И, конечно, милый Добин. Жил Шкловский.

От Добина я слышал столько похвал Вашему сыну, что радовался за Вас и совершенно успокоился за будущее нашей советской музыки.

Как вы? Как оборачивается жизнь?

Я приехал и слег тут же с воспалением легких, сейчас выползаю из болезни. Никого еще не видел…

Когда будете в Москве? Ответьте, пожалуйста, не будьте мстительны и злопамятны.

Татьяна Алексеевна со свойственной ей решительностью купила крошечный домик на берегу Оки в живописном городишке Таруса. Вы приедете туда летом, и я Вас выучу ловить рыбу.

Сердечный привет Иде Исаковне, — она меня поймет лучше, чем Вы.

Татьяна Алексеевна и смущенная Галка приветствуют Вас. И я с ними.

Ваш К. Паустовский.

Ю. Г. САУШКИНУ

21 апреля 1955 г.

Дорогой Юлиан Глебович!

Я только что выкарабкался из воспаления легких (схватил его на Рижском взморье, куда ездил работать над новой книгой — «Золотой розой»). Очень жаль, что даже не мог поговорить с Вашими ученицами. Во всяком случае, в половине мая (если надобность не пройдет) я с радостью поговорю с молодежью и повидаю Вас.

Получаю много хороших писем о «Родных просторах». Они одинаково относятся и к Вам и ко мне.

Сердечный привет.

Ваш К. Паустовский.

Извините за помарки.

Мой телефон — Б.7.48.49.

А. К. ГЛАДКОВУ

27 апреля 1955 а.

Дорогой Александр Константинович!

Прочел «Первую симфонию». Прекрасная пьеса, — по очень точному ходу сюжета (он идет легко и свободно), по свежести и правдивости характеров, по живому блестящему диалогу. Очень здорово сделаны возвраты в прошлое. Поздравляю Вас. Пьеса будет идти с большим успехом и притом — долго.