Том 9. Письма 1915-1968

Единственное, что, мне кажется, следовало бы чуть изменить, — это слова Гали в конце первой картины («Объясните научно, почему, когда хочется спать, чешется нос»). Как бы в этом месте зрители не загрохотали и тем самым сорвали хорошее лирическое место у Гали. И еще — Галя убеждается в своей ошибке (в последней картине) путем объяснения за сценой с Шориным. Почему-то хочется, чтобы она убедилась в этом сама путем «обратного хода» совпадений.

Тугаринов говорит такие слова, как «анекдотец», «вопросик» и т. под. В этом есть привкус (правда, едва заметный) обывательского языка и некоего «профессорского шаблона».

Если будете печатать пьесу, то лучше уберите «пару секунд» (в ремарке). На стр. 38 — вместо «прибираться» или «прибирать» стоит «убираться».

Вот и все мои придирки.

Еще раз поздравляю Вас с настоящей, новой для нашей драматургии, смелой и свободной вещью.

Сердечно Вас приветствую.

К. Паустовский.

Извините за кляксы.

Н. И. ЗАМОШКИНУ

3 июня 1955 г. Таруса

Дорогой Николай Иванович!

Перед отъездом в Тарусу звонил Вам домой, вечером, но никто не ответил.

После того как машинистка переписала «Золотую розу», я ее перечитал и с полной очевидностью обнаружил, что нужно дописать еще две главы. Пишу их здесь и думаю, что в двадцатых числах июня все окончу и привезу Вам в Москву.

Не сердитесь на меня за эту задержку, но ничего не поделаешь.

В Тарусе очень хорошо. Окрестности сказочные, Недаром Таруса — приют художников.

Будете ли Вы в июне в Москве?

Сердечный привет.

Ваш Паустовский.

Н. И. ЗАМОШКИНУ

24 июля 1955 г. Таруса

Дорогой Николай Иванович!

Посылаю исправленную «Золотую розу».

Я довольно щедро пошел на уступки и думаю, что теперь уже возражений не будет. На большее я пойти не могу.

Может быть, нужно будет переписать рукопись, — есть перемаранные места. Тогда пусть редакция перепишет за мой счет.

В случае чего — напишите. Все ли будет в порядке? Сам знаю, как нудпо писать авторам, но не поленитесь и черкните несколько слов.

Отдыхайте насколько возможно. Помните ходкое выражение, очень распространенное в дни нашей молодости: «Плюнь на все и береги свое здоровье»?

Сердечный привет. Кланяйтесь Михаилу Борисовичу.

Ваш К. Паустовский.

Б. С. ЕВГЕНЬЕВУ

26 июля 1955 г. Таруса

Дорогой Борис Сергеевич!

Пишу сие письмо, мучимый угрызениями совести. Не сердитесь, что я несколько затягиваю сдачу «Золотой розы», — я ее понемножку шлифую и на днях Вам пришлю. Замошкину я сдал. Они (т. е. Храпченко и Замошкин) будут печатать «Розу» в сентябрьском и октябрьском номерах. Замечаний почти не было, если не считать нескольких «советов» Храпченко…

Вам я вышлю рукопись в совершенно исправленном виде.

Понемногу начал работать. Здесь хорошо, очень захолустно, но места вокруг чудесные, — много леса, грибов и ягод. Живем у самой Оки в лачуге, единственным украшением которой являются цветы.

В Москву не тянет. Приеду, должно быть, на несколько дней в августе. Где Вы будете осенью?

Как дела с «Повестью о жизни». Когда будут гранки или верстка? Мне бы хотелось прочесть лучше гранки, — есть несколько поправок.

Сердечный привет. Татьяна Алексеевна кланяется.

Дорогой Юрий Корнеевич!

Письмо Ваше долго лежало в Москве (куда мы совсем не ездим). Валя-шофер целый месяц ковырялся в машине, так что связи с Москвой почти не было. Этим, а также страшнейшей жарой и разжижением мозгов объясняется столь поздний ответ.

Письму Вашему все мы были очень рады, и читали его сообща, и подвергли каждый пункт письма тщательному обсуждению, особенно Ваше неосторожное утверждение, что Средне-Русская низменность Вам не импонирует. Здесь красиво и совсем не низменно, да будет Вам известно, что Таруса стоит на горах (из белого камня) и Белокаменная Москва и Кремль построены целиком из тарусского камня. Вокруг — просторы и леса, чистые реки с водопадами — не считая могучей Оки, миллионы соловьев и цветов, подвесной мотор «Чайка», халупа, которую Татьяна Алексеевна превратила в нечто уютное, хотя реконструкция еще не окончена. По Оке ходят крошечные пароходы, на которых ездили Чехов и Левитан, а также поэт Бальмонт, живший в качестве дачника в Тарусе в те времена, когда он прогремел на всю Россию своими стихами: «Я изысканность русской медлительной речи».

Недаром в Тарусе жили и живут многие художники — Поленов Крымов, Ватагин, тончайший Борисов-Мусатов. Недаром Тарусу зовут «русским Барбизоном».

Одно здесь плохо — это мат, непрерывно сотрясающий воздух над Средне-Русской низменностью. Поэтому мы с тоской вспоминаем о Плютах и Украине, где мы отдохнули душой от этого бедствия.

Рыбная ловля здесь вроде как на Днепре. Кстати, читали ли Вы в журнале «Юность» рыболовный рассказ Ванды Львовны? Если увидите ее, то передайте мои живейшие поздравления в связи с тем, что она вступила в «великое племя рыболовов» и мужественно призналась в этом «во всесоюзном масштабе». Рассказ очень живой и хороший — вот что значит писать по велению сердца, а не по…