Том 9. Письма 1915-1968

С Географиздатом ты поступила очень правильно. Хамов надо бить. Ни в какой Китай я не поеду, — у меня есть Танька. Так что Галка может меня за это презирать. И Арбузов тоже не поедет, — все это сотрясение воздуха.

Здесь морозы, но легкие. Очень много солнца.

Очень тебя обнимаю, Тань-Тань. Когда выедешь в Солотчу — телеграфируй. Всех целую.

Твой Костик.

Смотри не простудись. Оденься потеплее.

Привет Соньке, Павлу и всем!

Е. Г. и Ю. К. СМОЛИЧАМ

30 марта 1954 г. Москва

Дорогие Смоличи — Елена Григорьевна и Юрий Корнеевич! Я сразу попал в «московскую мясорубку», и уже нельзя ни охнуть ни вздохнуть. После «выселения» из киевской гостиницы события пошли стремительно. Очень обидно и нелепо, что не удалось даже попрощаться и поблагодарить Вас за все.

Сегодня получил рассказ («Юридический случай»), 2-го иду впервые в «Литературку» (до сих пор удалось прятаться) и дам этому делу ход. 2-го или 3-го буду в «Сов. писателе» и тотчас напишу или позвоню. Сейчас же я занят тем, что передиктовываю машинистке вторую часть «Далеких годов» и скрываюсь от всех.

В Москве новостей нет, кроме исключения Сурова из Союза и приезда театров «Комеди франсэз» и «Ля Скала», куда мы имеем слабую надежду попасть.

Ждем мая и Плютов. Татьяна Алексеевна ездила на грузовой машине в Солотчу за вещами, на обратном пути едва проскочила через Оку за несколько минут до того, как разбирали мост, — иначе она бы там застряла надолго. Но, в общем, мы отделались легким испугом. Вещи (в двух контейнерах) уже пошли в Киев на адрес Трофима Петровича. Уже готов план (проект) крошечного дома в Плю-тах. Огейко обещал дать знать, когда участок будет закреплен, не сообщали ли Вам что-нибудь?

Увлечение проектом дома дошло до того, что даже Алешка (он почему-то стал очень тихим) нарисовал план дома, длинного, как колбаса, причем между комнатами для комфорта помещается множество уборных, ванн и кухонь, — примерно по три ванны на каждую комнату и по две кухни. О таком доме не смеет мечтать даже Корнейчук. Нас с Татьяной Алексеевной сильно смущает «гениальная идея» Трофима Петровича Холоденко относительно работы на двух машинах, — не будет ли это в тягость для вас? Хотя Трофим Петрович и клянется («клянусь своими руками и ногами, чтобы меня мать не родила и чтобы мне не доехать туда, куда я еду»), что это никак не отразится на распорядке Вашей жизни, но мы боимся, что Вы согласились на это только по добросердечию. Ведь Трофим Петрович предлагает перегнать в начале мая машину из Москвы в Плюты, что, по его заверениям, займет всего двое суток. Как вы на это смотрите?

Летом я обязательно научусь водить машину. И Галка научится.

«Наш стол пьет за Ваш стол», все вас сердечно приветствуют. Кланяйтесь Софье Борисовне и Панчу. Привет Анне Онуфриевне и товарищу Холоденко.

Целую Вас обоих —

Ваш К. Паустовский.

Мы рекламируем здесь Вашу капусту. Москва заинтересована.

Б. С. ЕВГЕНЬЕВУ

2 июня 1954 г. Плюты на Днепре

Дорогой Борис Сергеевич!

Перед отъездом из Москвы хотел Вас повидать, но так и не удалось, — меня очень замотали и я просто бежал па Украину.

Живу в 40 километрах от Киева, па хуторе Плюты, на самом берегу Днепра, у старого рыбака и философа «дида Мыколы». Постепенно оттаиваю.

Я так стремительно уехал из Москвы, что не успел толком ничего узнать о своих литературных делах, в частности о «Беге времени». Если не трудно, черкните мне несколько слов, — скоро ли выйдет «Бег времени»?

Хорошо было бы, если бы издательство яз числа причитающихся мне авторских экземпляров прислало бы мне сюда два-три экземпляра. Посылать (и писать) мне нужно по адресу: Киев, ул. Заньковецкого 5/2, кв. 30 Ю. К. Смо-личу, для меня.

Я сдал в «Сов. писатель» новую книгу— автобиографическую («Далекие годы» + «Беспокойная юность»).

До сих пор ничего не знаю. Когда определится судьба этой рукописи, то буду просить издательство, чтобы книгу эту редактировали Вы (если у Вас будет охота и время).

Пишите!

Сердечный привет.

К. Паустовский.

А. П. ДОВЖЕНКО

27 ноября 1954 г.

Дорогой Александр Петрович!

Посылаю Вам газету с рассказом, написанным под впечатлением Вашей замечательной «докладной записки». Не сердитесь, если что-нибудь не так.

Я пока что лежу (сердце). На днях, должно быть, встану. Тогда, надеюсь, увидимся.

Татьяна Алексеевна Вам кланяется. Привет Юлии Ипполитовне.

Ваш К. Паустовский.

1955

В. А. КАВЕРИНУ

5 февраля 1955 г. Дубулты

Дорогой Вениамин Александрович!

Я сбежал из Москвы, сбежал от чужих рукописей, от настойчивых авторов. От Литературного института и всего прочего, чтобы хотя месяц поработать в относительном покое.

В день отъезда звонил Вам раз шесть, но никто к телефону не подходил.

Ради бога, умоляю, — присмотрите немного за нашей секцией (в смысле советов). Антонов работать отказался, а Либединский болеп. Буду Вам благодарен по гроб жизни.

Вернусь через месяц.

Здесь тихо, туманно, тепло. Море не замерзало.

Низко кланяюсь Лидии Николаевне.

Сердечный привет.

Ваш К. Паустовский.

Т. А. ПАУСТОВСКОЙ

6 февраля 1955 г.