Топология насилия. Критика общества позитивности позднего модерна

Бодрийяр тотализирует вирусное насилие терроризма как нынешнюю образцовую форму насилия. Исламский терроризм лишь одна из разновидностей. Сегодня мы становимся свидетелями «террора против террора», террор сингулярности против террора глобализации, со своей стороны покоящейся на «чудовищном насилии». Терроризм – «повсюду», «в каждом из нас». Он воспользуется кем угодно – «всякий из нас невыявленный виновник». Он «ощутим везде, он просвечивает в каждой форме насилия, будь то человеческое насилие или насилие несчастного случая и катастрофы»¹⁶⁵. Глобальная «гомогенизирующая и разлагающая власть» создаёт «повсюду гетерогенные силы, – не просто разные, но антагонистические»

¹⁶⁶. Бодрийяр призывает противостоять насилию глобализации, противопоставляя ему «радикальную сингулярность, событие сингулярности». Он возвещает «бунт сингулярности»¹⁶⁷ (перевод мой. – С. М.

). Как и Антонио Негри, Бодрийяр впадает в постмодернистскую романтику сингулярностей. В противоположность тому, что он утверждает, сегодня не наблюдается антагонизма между глобальным и сингулярным. Сегодняшнее общество, в котором заметны признаки постепенной эрозии социального, скорее уж производит изолированные Эго, которые могут образовать лишь слабые связи друг с другом и обнаруживают себя в условиях острой конкуренции. Они не являются теми сингулярностями, которые совместно смогли бы противостоять глобальному. Скорее, они попутчики, соучастники и вместе с тем жертвы глобализации. Они мелкие предприниматели, между которыми если и возможны отношения, то лишь в виде непрочной деловой связи. Сегодня и исламский терроризм утрачивает свой некогда столь грозный характер. Гораздо более опасным, чем террор другого, оказывается имманентный террор. От него невозможно по-настоящему защититься по той причине, что отсутствует негативность.

Бодрийяр ошибочно характеризует насилие глобализации как виральное насилие. В своем эссе «Насилие глобализации» он пишет: «Это виральное насилие – насилие сетевое и виртуальное. Насилие мягкого уничтожения, генетическое и коммуникативное насилие; насилие консенсуса и форсированной интеракции <…>. Такое насилие вирально в смысле, что оно действует не в лоб, а за счет заражения, за счет цепной реакции и за счет устранения иммунологических защит»¹⁶⁸ (перевод мой. – С. М.). Глобальная коммуникация есть коммуникация постиммунологическая

. Как раз по причине того, что иммунологическая негативность отсутствует, дело доходит до избытка коммуникации. Возникший из-за этого массив коммуникации становится причиной роста энтропии внутри системы. Заражение – это новая форма коммуникации. Оно не является смысловой коммуникацией, поскольку возникает вследствие аффективных интенсивностей и импульсов. Вопреки предположению Бодрийяра ей не свойственна негативность вирального.

Имя сегодняшнего темпорального кризиса – не ускорение. Ускорение само по себе не деструктивно. Ускоренное деление клеток в течение какого-то времени вполне может иметь смысл – до тех пор, пока оно подчиняется экономии всего организма. Выходя за отведенные ему рамки и становясь самодовлеющим, оно обретает диаволическую форму. Ускоренное деление перестает быть делением, становясь уродливым наростом. Ускорение в собственном смысле подразумевает целенаправленно протекающий процесс. То, что сегодня воспринимается как ускорение, в действительности есть резкий скачок энтропии, из-за которого вещи начинают роиться и размножаться, образуя плотную и удушливую массу.