Топор Ларны

Развернул он ткань и показал мне мою же работу. Ох, верно говорит мой Ким, я могу невесть что сотворить, когда ума не прилагаю и с ним вместе страха своего не слушаю… Пояс хорош. Словно и не мной он создан. Отстранённо гляжу, как на чужой. По первым ощущениям весь в один цвет. Черный. Но если приглядываться – он словно раскрывается, из сплошной черноты узор выплывает. Голова кругом, так этот узор крутит и тянет. Ким понял, быстро свернул ткань и убрал себе под куртку.

– Сделанное – сделано, – сказал он знакомую мне фразу. – Думаешь, отдых тебе полагается? Ан, нет… Вторая честь работы куда как тяжелее! Вниз ты тропку тонкую да неверную указала. Если пройдёт по ней Шром, хорошо, честь ему и хвала. Но ведь после того он изменится. И начнёт вверх подниматься. А дороги-то обратной и нет! Спрут настороже, не выпорот из канвы и зол будет – вдесятеро. Упустил добычу на спуске! Ох, Тинка, не слушай меня, – брат улыбнулся устало и грустно. – Пока есть время на отдых. Второй вышивальщик нам требуется. Дед Сомра полагает, я его уже знаю. Только я слепой и не вижу того. Ну, да ладно… Вечером мы на галеру погрузимся и пойдём себе морем, прямиком к замку ар-Бахта. Ты отдохнёшь, я подумаю. Шрон плавать станет.

– Я не отдохну, – стыдно и сказать такое. – Я думаю, как Ларна котят моих в реке топит или под елкой закапывает. Ну как я могла? Он огромный и глаза у него вроде клинков. А я ему – котят… шею ломит: это он обо мне худое думает.

– Это ты переживаешь за него, – весело подмигнул Ким. – И я – тоже. Мыслимое ли дело: одному сунуться против всех наёмников и поддельных «ларн», полагаясь на опыт, имя да ловкость? Он крепок, я в него верю. Только из-за котят не печалься. Шром хочет в глубину уйти и измениться. Ларна тоже взрослеет. Устал он от мыслей, которые просты и коротки, как замах топора. И от страха, бегущего впереди уважения, тоже устал.

– Кимочка, стена городская впереди мелькнула! Там, гляди…

– Я давно гляжу, – улыбнулся мой всезнающий брат. – Стражи наши уже с утра вперед умчались, галеру готовить и город проверять: не сгнил ли повторно шаар, и не накопилась ли измена.

Скоро мы выбрались на тракт и стало ясно: не сгнил шаар. Сам вышел встречать, лицо такое взволнованное – видно, искренне переживает и рад. По правую руку от него узорчатым панцирем поблескивает Гата, выр с севера, мне его Ларна прошлый раз показал. Стражи Тагрима парадом стоят, охрана тоже – форма на них нова и опрятна, страфы сытые, довольные. Глянуть приятно… если вдоль стены глазом не скользить чуть подалее. Туда, где на колах три головы напоказ выставлены. Шаар, сразу видать, в ту сторону глядеть не решается, хотя ясно: его волей всё сделано. Поклонился Шрону, тросны передал, как велено – не изводя без дела пергамент и золото на его закупку. Виновато пожал плечами.

– Ваш ар-клари, Ларна, был прав. Тягостно на душе моей, хранитель. Не получился я добрым для всех. Гату пытались отравить. На вашу галеру пробраться обманом норовили. Я принял меры. Пока уговорами вёл дело, толку было мало, – шаар нехотя кивнул в сторону трех голов. – Зато потом сразу всё успокоилось.

– Гнильцам следует гнить, – щелкнул клешнями Гата.

– Трудное решение, трудное, – задумался Шрон. – Но это ваш город – и потому, что вы шаар, и потому, что человек. Я не стану вмешиваться, если помощь не требуется.

– Помощь не помешала бы, – оживился шаар. – Дорогу надо подновить до границы с ар-Рафтами. Это мы сами осилим, однако же, соседи наши снова предлагают порт на восточном побережье, возле самой Горнивы, основать. Оттуда до земель ар-Тадха близко, а пока что все их грузы сухопутно идут, чрез соседей наших ар-Сарна, с двумя дорожными пошлинами и долго. Я и план приложил, и цену вывел до последнего кархона. Рафты немало золота готовы влить, но ваше слово – оно и того дороже стоит.

– Это к Соргу, – решительно свёл бровные отростки Шрон. – Он по делам торговым из нас умнейший. Горниву стороной обходить не стоит сразу, бездумно. Я сам гляну план и передам брату.

– В Горниве лес хорош, – осторожно улыбнулся шаар. – Сами они галер не строят, поддерживая ар-Горхов. Но ведь мы могли бы тоже войти в долю…

– К Соргу, – ещё раз буркнул Шрон, покосившись на Кима.

Я и сама видела: при словах «лес хорош» брат прямо поник. Ему мил живой лес. Новые галеры – смерть дубраве, да и в Ласме сосняка поубавится… Шрон, видимо, о том же подумал. Вздохнул, побулькал носом. Переложил тросны из верхних рук в нижние, словно умаляя их значимость. Шаар чуть обиженно повел плечами.