Товарищ гвардии король

Командир отдельной танковой бригады майор Карасс был человеком сдержанным, но сейчас не смог сдержать досады. Какой прокол, а? И пятно на репутацию. Очередное, потому что в пятый раз подряд упустить Гудериана способен только хронический неудачник. До последнего времени Роман Григорьевич себя таковым не считал — были основания. Карьера складывалась более чем удачно. Из бывших прапорщиков военного производства и парижских таксистов всего за два года дослужиться до майора Баварской Армии — это говорило о многом. И пусть кто-то саркастически ухмыльнётся столь невысокому званию… На первый взгляд так оно и есть. Но если учесть, что даже Его Величество Эммануил Людвиг фон Такс всего лишь полковник… А генералов всего два, да и то оба прикомандированные советские добровольцы — генерал-майоры Величко и Годзилин. Первый командует ВВС королевства, а второй контрразведчик, имени которого пугаются все добропорядочные бюргеры и бауэры от Рейна до Шпрее.

И вот неуловимый Гейнц подкинул очередную пакость. Опять сбежал, несмотря на то, что по пятам шли Двенадцатый дважды Краснознамённый бронетанковый и Нижегородский Гвардейский мотострелковый полки Его Величества. И как умудрился, сволочь? Не иначе душу дьяволу продал, с него станется.

Роман Григорьевич оглядел поле недавнего боя. Чадно дымящий "Опель" уже догорал — стопятидесятимиллиметровка старшего сержанта Долбаева превратила его в причудливо покорёженный железный букет с небольшими вкраплениями языков пламени. На месте, где предположительно шла пехотная колонна, сейчас ковырялись похоронная команда и прихваченный из соседнего городка пастор, пребывающий в глубокой прострации. Он в первый раз увидел работу крупнокалиберных снарядов так близко и потому постоянно путался при подсчёте погибших, которых до сих пор находили в самых неожиданных местах.

От снайперского огня удалось сбежать только мотоциклистам, бросившим свои машины на берегу и спасшимся вплавь. Скорее всего, с ними был и непоседливый Гудериан — не в его привычках трястись в неповоротливом штабном автобусе. И что теперь докладывать фон Таксу? Опять бегать по всей Германии, когда танки срочно необходимы в Австрии и Швейцарии?

Внезапный шум привлёк внимание Карасса, прервав печальный ход мыслей. Неподалёку от него распекал своих подчинённых герой сегодняшнего дня старший сержант Долбаев. Бадма ходил перед строем почему-то одетых в немецкую форму солдат и громко ругался на незнакомом языке. Роман Григорьевич прислушался и достал блокнотик, чтобы пополнить коллекцию командных выражений. Вообще-то смесь официальных байриша и русского порой выдавала такие перлы, но плох тот военачальник, что откажется от возможности повысить уровень знаний и боеготовности.

— Хара гоохой боохолдой Кребс! Запомни, тынык, ты уже в армии! И я вас, шулмусов, научу любить Советскую Родину, однако!

Стоящий перед старшим сержантом пожилой, лет сорока, немец со следами споротых нашивок на погонах виновато ковырял землю носком растоптанного сапога и молчал, пряча руки за спиной.

— Тебя, мунхоог, как человека приняли. А ты…

— Что случилось, товарищ Долбаев? — решил вмешаться комбриг.

— Да вот, товарищ майор, — пояснил Бадма, — пытаюсь растолковать новобранцам разницу между мародёрством и боевыми трофеями.

— А она действительно есть?

— Так точно! Честно поделенное — трофей, только для себя — мародёрство. Давай, Кребс, покажи товарищу майору, что ты хотел утаить и потом позорно сменять на водку.

Означенный боец жалобно всхлипнул и достал из-за спины заляпанную кровью генеральскую фуражку. Роман Григорьевич взял её, с интересом заглянул внутрь и схватился за сердце, прочитав надпись.

— Где нашли?

— Там, — Долбаев махнул в сторону прибрежных кустов. — В ней ещё немножко башки было, но этот боохолдой шуубун её вытряхнул. Надо? Сейчас принесёт.

— К чертям башку! — Карасс радостно потряс в воздухе трофеем. — Крутите дырки для орденов, орлы! А ты, Бадма, сразу две. А то и Героя по совокупности. Сам представление напишу, ей-богу.

Майор перекрестился и тут же вскрикнул, выронив фуражку. Она вспыхнула чёрным пламенем, странным и холодным. Даже на миг показалось, что солнце моргнуло, а на танк упала зловещая тень нетопыриных крыльев.

— Что это было? — спросил Роман Григорьевич, когда огонь пропал, не причинив видимого ущерба.

— Мангытсхээ шапку носил, однако. Баян-Хангаю молиться надо и брызгать много — злых духов отгонять.

— Святой водой?

— Нет, товарищ майор, водкой. Раньше всегда помогало, однако.

— Водка после победы будет, — комбриг отрицательно покачал головой. — И много. А сейчас нужно отвезти трофей товарищу королю. Справишься?

Бадма, которому не хотелось расставаться с верным танком, досадливо поморщился, что не укрылось от цепкого командирского взгляда.

— Что такое?

— Может, своим ходом, однако?