Трагедии

Сколь был я потрясен,Ты понимаешь сам. Как будто жуткий сонМеня оледенил. В отчаянье бездонномПредался я слезам, проклятиям и стонам.Свет для меня померк. Я был уже готов,Рискуя головой, ослушаться богов,Вступить в борьбу с судьбой, коварной и превратной,И войско тотчас же отправить в путь обратный.

Но тут Улисс явил свой осторожный нрав:Он говорил сперва, что я бесспорно прав,Дал мне излить в словах пыл первого порыва,А после речь повел хитро и терпеливоО том, что греческий подвластный мне народ,Избрав меня царем, себе награды ждет.Дочь тяжко отдавать, — сказал он, — но и всеюЭлладой для нее я жертвовать не смею,

И мне ли, позабыв победы и бои,Бесславно стариться в кругу своей семьи!Тут, — признаюсь, Аркас, — решил я, что не вправеО долге забывать, о чести и о славе.Бездействующий флот на зеркале морей,И судьбы Греции, и сан царя царей,И гордость — странно все в моей душе смешалосьИ пересилило родительскую жалость.

Я уступил и, хоть мучительно страдал,На жертву страшную свое согласье дал.Но и приняв — увы! — столь тяжкое решенье,Осуществить его нельзя без ухищренья:Дочь вырвать надо нам из материнских рукТак, чтоб не вызвать в ней сомненье иль испуг.Тут мысль одна меня внезапно осенила —Ей написать письмо от имени Ахилла.

И вот тогда я дочь в Авлиду пригласил,Ей изложив в письме, что ждет ее Ахилл,Чтоб с нею в брак вступить перед осадой Трои.

Аркас.

Ужели вам навлечь не страшно гнев героя?Иль мните вы, что он, славнейший из людей,Смолчит, увидев смерть возлюбленной своей,И ваш обман с письмом не примет за бесчестье?

Агамемнон.