Трагедии

Ахилл? Так скоро здесь мы вас не ждали, право!Что для других труды, для вас одна забава!Вы только начали задуманный поход,Как враг рассеялся и вас победа ждет.Пред вашим именем Фессалия склонилась,И сдаться Лесбосу пришлось на вашу милость.Сильнейший, вижу я, вам не опасен враг:Завоевать страну — и то для вас пустяк!

Ахилл.

Второстепенные не стоит славить войны,Коль впереди есть цель, что более достойнаНаграды, сладостной для сердца моегоИ высшее ему сулящей торжество.Здесь среди эллинов молва распространилась

О том, к чему давно моя душа стремилась:Все говорят, что вы решились наконецВести со мною дочь под свадебный венецИ вскоре, чтобы стать супругою моею,Она должна быть здесь. Но верить я не смею.

Агамемнон.

Кто вам сказал, что дочь должна сюда прибыть?

Ахилл.

А почему должно вас это удивить?

Агамемнон (Улиссу).

Неужто мог ему мой замысел раскрыться?

Улисс.

Что ж, у Атрида есть причина удивиться.Как может звать сейчас к утехам Гименей?

Не помнят греки дня печальней и мрачней:Войска в унынии, а воды — без движенья;Затишье нам грозит позором пораженья;Ждут боги жертв, и жертв, быть может, дорогих;И в час, когда наш долг — подумать о других,Когда алтарь вот-вот зальется чьей-то кровью,Один Ахилл средь нас весь поглощен любовью!Быть может, ждете вы, чтобы, назло богам,Царь Агамемнон здесь устроил праздник вам?Ужели страсть вам долг пред родиной затмила?Нет, я не узнаю воителя Ахилла!

Ахилл.

Предоставляю вам — до некоторых пор! —Вести о родине пустой и шумный спор.

Когда во Фригии[172] на землю кровь прольется,Увидим, кто из нас усерднее печетсяО чести родины! Достойные цари,Пусть жертвенная кровь омоет алтари;На внутренностях жертв о будущем гадайте,Смягчайте гнев богов и ветер вызывайте,Но не противьтесь мне в намереньях моих:Не прогневит богов осуществленье их.Напротив, я, гордясь своей супругой милой,Троянцев стану бить с учетверенной силой,И я не допущу, чтоб самый храбрый грекСпустился до меня на илионский брег!

Агамемнон.

О, боги, как мне жаль, что вы столь грозной силеСвоей немилостью дорогу преградили!

Но чем воинственней блистательный герой,Тем с большею смотрю я на него тоской!

Улисс.

Да, очень жаль, — увы! — и мне.

Ахилл.

 Что вы сказали?

Агамемнон.

Придется отступать. Мы слишком долго ждали,Чтоб ветер наши вновь наполнил паруса.Коль так разгневаны на греков небеса,Что не преодолеть стихий сопротивленье,Зачем дразнить судьбу, бросаясь в наступленье?

Ахилл.

И чем же нам грозит столь явный гнев небес?

Агамемнон.