Транскрипции программы Один с сайта «Эхо Москвы». 2015

Нет, ну так я не скажу, конечно. Михаил Соковнин умер, кажется, в 1975 году, Царствие ему небесное. Всего 37 лет прожил, от сердечной болезни он скончался. Это был хороший поэт. Знаете, иногда вспыхивают такие внезапные моды: на Аронзона, например, — говорят «Аронзон был круче Бродского»; на Роальда Мандельштама (не путать с Осипом), — говорят, что он был круче настоящего, ну, первого, старшего Мандельштама (хотя он тоже настоящий Мандельштам, конечно). Вспыхивают моды на поэтов, может быть, и второго ряда, но замечательных по-своему. Просто эти моды им же и вредят, потому что происходит явная, несколько вызывающая переоценка.

Я считаю, что Соковнин — ну да, он хороший поэт, который однако не выбивается из ряда московского авангарда или Лианозовской школы 60–70-х годов. У него есть несколько замечательных стихов. Причём чем архаичнее они, тем они мне больше нравятся, потому что авангардная поэтика, по-моему, была для него неорганичной. По-моему, он был именно хороший поэт того же плана, как и Дмитрий Толстоба, например. Кстати, совершенно не знаю, что с ним случилось. Я вам очень рекомендую его почитать. Был такой замечательный ленинградский поэт Дмитрий Толстоба. Или, может быть, немножко что-то есть у него общее с Соснорой, тоже питерским автором, который, между прочим, когда он пишет очень просто и совсем не авангардно, получается гораздо менее натужно и гораздо более музыкально. Соснора — действительно крупный поэт. А так — да, Соковнин, конечно, интересный.

«Какие экранизации Толстого, на ваш взгляд, самые удачные? Какие в них наблюдаются сильные и слабые стороны?»

Это очень трудно сказать. Мне нравится фильм Протазанова «Отец Сергий», простите меня все. Это фильм, кажется, 1919 года (может, несколько позже), с Мозжухиным. Да, это великая картина, я считаю. Помните, как пишет Анненский: «Гипнотически белые глаза Мозжухина». Кстати, он — вылитый Ромен Гари, так что я вполне верю в версию, что Ромен Гари действительно его сынок.

Из других экранизаций — трудно сказать. Мне нравится, в принципе, «Анна Каренина» работы Соловьёва. Как сказал про неё Жолковский: «Скомкано, но скомкано талантливо». Там есть очень сильные куски. Понимаете, мне близок личностный подход. Соловьёв снимал про себя, про то, как страшные стихи, романтическое женское начало входит в устоявшуюся мужскую жизнь, и калечит, и корёжит её. Это интересно. Я подумал бы, конечно, но мне нравится эта экранизация.

Тут уже сразу мне шлют, что я думаю про «Воскресение» Михаила Швейцера. Понимаете, какая штука? Я люблю более или менее те фильмы Швейцера, где он снимает про современность или про то, что знал хорошо и что ему кажется современностью. Например, мне чрезвычайно нравится его фильм «Время, вперёд!», мне очень нравится «Золотой телёнок». Всё-таки он застал людей 20–30-х годов. Что касается «Воскресения», то его тяжело смотреть — ещё тяжелее, чем читать. Хотя я тоже согласен со многими людьми (с Анненским, в частности), что там Матвеев, пожалуй, даже переиграл Сёмину, потому что в его неровной игре больше боли и правды. Но всё равно одну сцену она там сыграла гениально. «Я каторжная, а ты мной спастись хочешь!» — это шедевр. Понимаете, насколько роман набирает движения и силы к финалу, настолько в фильме этого не происходит, поэтому мне он не очень понравился. Хотя я и люблю оттуда куски.

Чтобы экранизировать Толстого, ребята, надо быть человеком класса Толстого, надо быть художником той же мощи. Надо экранизировать не события «Войны и мира», а атмосферу, стилистику «Войны и мира». Бондарчук, конечно, не мог этого сделать при всём своём таланте, и мне его фильм представляется и пафосным, и затянутым, и дурновкусным страшно. Вообще об экранизациях Толстого у Анненского есть большая хорошая книжка «Охота на Льва (Лев Толстой и кинематограф)», и там уж, по-моему, написано про всё. Не знаю. Мне кажется, что интересно. Но дело в том, что сейчас не время экранизировать Толстого. Надо жизнь прожить, надо философию создать — и тогда можно. Из каких-то сценических композиций мне больше всего нравится «История лошади» Розовского в небезызвестной постановке Товстоногова.

«Можно ли эффективно противостоять злу с помощью насилия? Может ли агрессия победить другую агрессию? Как вы относитесь к идее пацифизма?»

К идее — очень хорошо, а к практике — сложно. Можно ли противостоять злу с помощью насилия? Можно. Я даже больше вам скажу: всегда так только и бывает. Просто это должно быть насилие другой природы, — насилие, если угодно, менее садическое. Надо противостоять злу не насилием, а силой. Это то, на чём настаивал Иван Ильин, кстати говоря. О противоборстве злу силой написана вся его книга, а не о противлении злу насилием. Я скорее здесь не на позиции…