Транзит Сайгон - Алматы

Леон Блюм, получив очередную телеграмму от Хошимина, озадаченно почесал в затылке и сказал своему секретарю, Пьеру Коллу: «А знаешь, Пьер, ты лучше не говори никому, что мы получали эти телеграммы». Блюм опять надеялся сохранить хорошую мину при помощи детских отговорок. Но общественность трудно было провести. Жан-Поль Сартр в очередном номере своего журнала Les Temps Modernes хлёстко и точно сравнил действия флота д’Аржанлье в Хайфоне с силовыми акциями нацистской армии против мирного населения в период оккупации Европы. В это же время Хошимин совещался с глазу на глаз с товарищем Зиапом. В ответ на вопрос о реальных силах Вьетминя, тот честно признался, что даже в лучшем случае Ханой удастся удерживать не больше месяца. «Что ж, тогда мы вернёмся в джунгли и возглавим Сопротивление оттуда, нам не впервой», подумал Хо и сказал вслух:

— Так пусть удерживают его столько, сколько смогут, мы же призовём наших сторонников к всенародной войне.

— Есть, дядя Хо! — радостно ответил Зиап, мысленно потирая руки. Он уже давно соскучился по реальному делу. Долгие часы размышлений о военной стратегии и доскональное изучение кампаний Наполеона должны были, как усвоенные уроки, материализоваться в реальности. Зиап считал, что для вхождения в пантеон величайших полководцев истории ему теперь не доставало всего лишь нескольких легендарных битв, и он был, по сути, прав. 

В считанные дни он сформировал из отрядов самообороны, рабочих, рикш, окрестных крестьян «столичный полк», который дал французам яростный бой, не успели те вступить в Ханой. С безопасного расстояния из глухих массивов Вьетбака Хошимин тогда и впрямь призвал по радио народ к повсеместной, бескомпромиссной войне против французского империализма. В этом достопамятном воззвании он обрисовал своё видение будущего Сопротивления, уподобив его тигру. У многих азиатских народов это любимый образ, воплощающий силу. «Тигр, затаившийся в джунглях, будет терзать неповоротливого слона, — вещал по рации Хошимин из своей пещеры, в свете керосиновой лампы. — У кого есть винтовка, тот пусть возьмётся за винтовку, у кого есть тесак, пусть воспользуется тесаком, у кого нет ничего кроме садовых инструментов, тот пусть берёт в руки лопаты, грабли, рукоятки от жерновов, и ими бьёт и гонит врага. Вместе мы одолеем слона, вместе мы непобедимы!»

Когда радист отключил связь, вождь коммунистов привычным жестом отёр пот с высокого лба. Он был доволен собой, чувствуя, что нашёл верные слова, способные побороть инерцию масс. Всё, что нужно массам, которые всегда можно привести в движение — это умело задать им верное направление, подтолкнуть их, с тем чтобы их лавинообразный ход смял твоего противника и не затронул тебя самого.

4.

Стриж с нетерпением дожидался своего друга в одном из тёмных переулков на окраине Ханоя, сидя на корточках напротив тускло освещённого товарного магазина. Сердце учащённо стучало и сжималось от дурных предчувствий. Лишь когда запряжённая волами тяжёлая повозка показалась из-за поворота, он вздохнул с облегчением. В сумерках отчётливо вырисовывалась знакомая могучая фигура Кузнеца, правившая волами. Стриж начал жестами командовать, указывая тому дорожку в служебный двор магазина, и Кузнец, соскочив с повозки, и схватив обоих волов за кольца, продетые в их носы, потащил повозку во двор. Здесь, когда повозка окончательно встала, из-под мешков выбрался вооружённый наганом Шланг, и друзья начали втроём разгружать телегу. Когда мешки уже стояли в рядок на земле, Стриж аккуратно потянул за тесьму, которой был обвязан один из мешков. Как он и ожидал, вместо риса мешок был забит мельчайшей белой мукой.

— Первоклассный диолактон, — шёпотом выдохнул он. Кузнец и Шланг утвердительно кивнули.

Стриж протяжно дважды ухнул совой, и из соседнего двора за стеной тотчас же послышался рокот заведённого мотора. Спустя пару минут Хайфонец уже задним ходом въезжал во двор на грузовике с номерами французского госучреждения, угнанном этим утром. Погрузка заняла не более десяти минут. Друзья пожали Хайфонцу руку с напутствиями удачи, и он снова полез в кабину. Заведя мотор, он выехал из переулка на рю де л’Эглиз Руж и спокойно покатил в сторону Центральной электростанции. Следом за ним по той же улице, подняв воротники своих тужурок и надвинув козырьки своих картузов на глаза, заспешили три товарища. Они прошли пешком уже пару периферийных районов города, когда на Центральной электростанции прогремел мощный взрыв, и весь город немедленно погрузился в темноту, постепенно заполнившуюся тревожным шушуканьем и топотом босых ног по мостовой.