Траст

Сколько бы раз мужчина ни наведывался в СИР, всякий раз находил это занимательным. Впрочем, клиентам в своей заинтересованности не признавался. Если до миссис Джейсон Локлир дойдет хоть намек, она его распнет от имени ассоциации соседей. Он ожидал, что, несмотря на новизну здания, интерьер будет убогим и потрепанным. Он представлял видео оргий на потных подушках, дрыганье бедер порноактрис и саундтреки из эротических видео, пульсирующие через громкоговорители по всему магазину, перекатываясь томными стонами от стены к стене.

Как бы не так. СИР воспроизводил завлекательные песенки с жизнерадостными текстами, вроде штучки Леди ГаГи[34] насчет покататься на жезле диско. Во всем магазине ни намека на притворный оргазм. Да и интерьер чуть ли не тосканский. Полы из плитки под мрамор с мягкой, как бы обрезиненной поверхностью. Приятно ступать. Здесь же два ряда коринфских колонн, в общей сложности четырнадцать фибергласовых имитаций коринфского ордера. Разделяя магазин пополам, они образуют коридор, ведущий к бару. А наверху неоновая вывеска: «Клуб Красный Фонарь». Бисквиту казалось, что он разгуливает по римским баням.

Если закрыть глаза на товары.

Слева красовалось белье всех мыслимых видов и цветов. Комбинации, подвязки и лифчики – какая-нибудь мелочь найдется для каждого. Есть даже отдел, озаглавленный «Коллекция шаловливой невесты». Отдел обширный, сплошь кружева и фривольные фантазии.

Справа ряд отделов поменьше. Большая вывеска гласила «Приятные вибрации», чуть ниже расхваливая новейшие и шикарнейшие игрушки. Опять же, видео. Подборка казалась маловатой для гипермаркета на двадцать тысяч квадратных футов. Зато имелся отдел, посвященный исключительно Рону Джереми – пожилой порнозвезде невысокого роста с огромным мужским достоинством. За отделом видео – полки БАДов, сулящих мужчинам, что станет «длиннее» или «дольше». И наконец, сувениры и розыгрыши. Кулинария предлагала торты в виде грудей и мясной рулет в виде пениса для случаев, когда нужно что-нибудь попикантнее.

Но, на взгляд Бисквита, самый большой сюрприз в магазине представляла собой публика. Посетителями были женщины. Они численно превосходили мужчин в пропорции как минимум девять к одному[35]. Бисквит ожидал встретить мерзких мужичков среднего возраста со скверной кожей, источающих пары бурбона прямо через поры носа. Персонал составляли тоже женщины – все до единой. Одеты в черные брюки и черные блузки с надписью СИР спереди и Персонал сзади. По возрасту варьируются от чуть за двадцать до заметно за тридцать.

Одна из них – высокая женщина с шелковистыми волосами до плеч – пристально смотрела на Бисквита. Смерила его взглядом с головы до ног с озадаченной полуулыбкой. Она стояла за прилавком с вибраторами на все случаи жизни и для таких мест, куда способен забраться только доктор.

– Идите-ка сюда, – скомандовала она гортанным, эротичным голосом. – Я вас уже видела.

Бисквит искоса оглянулся, подумав, что она обращается к кому-то еще.

– Вы, вы, – сказала она, горделиво развернув плечи и выпятив грудь. – Поговорить надо.

* * *

Бисквит почувствовал, как его бравада покидает его с таким же звуком, как воздух, утекающий из проколотой шины. Он прошел через Кувейт, повидал такие ужасы, которых никому не пожелаешь. Но несмотря на весь свой многотрудный опыт или умение нависать над юридическими оппонентами всеми своими 260 фунтами, перед женщинами он всегда терялся. С самого детства.

Обычно беда начиналась с туалета. Положение сиденья унитаза. Длительность пребывания. Уж так оно бывает, когда у тебя пять сестер. Кто бы ни затеял свару, ссоры неизменно кончались тем, что мать орала: «Оставь сестер в покое!»

Это звучало постоянно. «Оставь сестер в покое» стало мантрой матери. Что ж тут удивительного, раз он был единственным мальчиком.

Однажды Бисквит имел неосторожность отшутиться: «Хочешь опять мне петушка погонять?» Впервые он услышал это выражение в парикмахерской. Когда какой-то тип употребил его в качестве кульминационной строки в своей байке, все присутствующие мужчины захихикали. Впечатлительному мальчику такая реплика показалась шуткой о курах.

Но мать Бисквита она отнюдь не позабавила. Услышав эти слова из уст сына, она съездила его по локтю чем под руку подвернулось. От удара ее деревянная ложка сломалась, спровоцировав резкий вскрик «Ой!». Картофельное пюре в тот вечер получилось комковатое, недоделанное, как каша. А Бисквит усвоил, что надо сдать назад. И с тех пор держал с женщинами дистанцию.

Единственное исключение – его жена Вера Энн. Троих сыновей они воспитывали на равных.

* * *

– Я не кусаюсь.

Сотрудница СИР положила ладонь на бедро. Она разглядывала Бисквита с усмешкой во взгляде и безупречной улыбкой, не считая слегка искривленных двух передних зубов.

Увидев ее бэйджик, здоровяк склонился, чтобы лучше его разглядеть: «Эми. Администратор. Наша цель – угодить».

Вспомнив о собственной миссии, Бисквит сказал:

– С вами-то мне и нужно поговорить.