Траст

Как на прошлой неделе.

Прежде чем объявился Палмер, Энни позвонила после одного из занятий в Колумбийском.

– У меня есть хорошая новость и плохая.

– Начинай с плохой. – Правила игры мне знакомы.

– Нынче вечером ты ведешь меня на шикарное кино в Виллидже.

– Ох ты! Дело скверно.

– Но зато весь фильм будешь держать меня за руку. А когда я хорошенько всплакну, становлюсь весьма податливой.

Разве тут устоишь?

* * *

Вот так мы с Клэр и сидели, хватив лишку с вином и наслаждаясь благоуханными южными ароматами чайной оливы и камелий. Что касается вина – каберне совиньон вполне подходит, чтобы мужчина и женщина провели под звездами вечер – чуточку холодноватый, чтобы быть приятным.

Клэр как-то переменилась. Убрала челку со лба. И поразила меня, приоткрыв окошко и дав заглянуть в свои мысли. Я оказался в ее саду не просто так. Может, чтобы обсудить нечто, не сказанное в последние двое суток.

Шум проносившихся мимо машин то и дело перебивал ритмичное журчание фонтана. Мраморная бычья голова, установленная на оштукатуренной садовой стене, изрыгала воду в декоративный пруд, переполненный пятнистыми оранжево-белыми карпами, то и дело всплывавшими к поверхности. Я ждал, чтобы инициативу перейти к существенным вопросам Клэр взяла на себя.

– Я так горжусь папой!

– Из-за его посмертного дара Фонду Пальметто?

– Никому не требуется таких богатств, как у нас, – вековечный вопрос Клэр обошла стороной. Тот самый, который на Уолл-стрит напрямую не задаст никто: а сколько в среднем человеку требуется? Но я сейчас не хотел говорить на эту тему.

– Он когда-нибудь упоминал о пожертвовании?

– Ни словом.

– В самом деле?

– Ты как будто удивлен.

– Дар-то немаленький, – я отхлебнул каберне.

– Папочка говорил, что у меня всегда будет достаточно средств, чтобы я испоганила себе жизнь.

– А ДжоДжо знала, как по-твоему?

– Шутишь?! – усмехнулась Клэр.

– В каком смысле?

– Она охотница за деньгами.

– Твой папа любил ее.

– Ты и в самом деле не знаешь, – Клэр мгновение помолчала, и слова ее будто растворились в журчании фонтана, – что произошло сегодня.

– Не знаю чего?

– Папуля вставил ДжоДжо фитиль в тампон.

Фу. Она сдобрила эти слова патокой своего тягучего южного акцента. Ну, вот тебе и дипломатическое изящество. Уложила меня прямо наповал. Я и не знал, что сказать. И потому не сказал ничего – лучшая стратегия в отношении сомнительных речей.

– И поделом ей, – голос женщины вдруг взмыл, как неожиданный летний шквал. – Она мне не нравится. И никогда не нравилась. И хорошо, что папочка дал решающий голос тебе. Потому что мы ни за что и ни в чем не согласимся.

Опасность, Уилл Робинсон.

– Клэр, мне ДжоДжо нравится.

– Меня от нее тошнит.

– Почему?

– Она примчалась сюда из Сан-Диего. И не успела я и глазом моргнуть, как она уже кувыркалась с отцом на кровати моей матери, относясь ко мне, как к ребенку.

– ДжоДжо всего на шесть лет старше тебя.

– Вот я и говорю, – Клэр постучала по своему пустому бокалу.

Я наполнил его до той черты, где изгибы хрусталя предсказывают головную боль поутру.

– Но проблем на заседаниях совета не будет, так ведь?

– Надеюсь, что нет, – беззаботно отозвалась собеседница.

Какое-то время мы сидели молча. Она хотела посплетничать, но тут уж я был пас. Попивая свое вино, мы сидели на скамейке порознь. Прежнее волшебство вечера рассеялось без следа. Наконец Клэр нарушила молчание малость покаянным тоном:

– Считаешь меня ужасной?

– Палмеру твое отношение к ней пришлось бы не по душе.

– Сомневаюсь, что тут можно что-нибудь изменить.

– Почему это?

– ДжоДжо вылетела с полуострова, – глаза Клэр победно сверкнули. А может, вызывающе.

– В каком смысле?

– Папа оставил мне дом на Южной Бэттери плюс десять миллионов в трасте на его вечное содержание.

– А ДжоДжо?

– Ей досталось наше жилье на Салливанс-Айленд.

– Пляжный дом великолепен.

– Держу пари, она рвет и мечет.

– Ты шутишь?

– Ее выдворили с Южной Бэттери, – растолковала Клэр. – А я въезжаю туда.

– Изгнанием такое вряд ли назовешь.

– Почти то же самое.

– А как отец поступил с антиквариатом? – осведомился я, вспоминая их бесчисленные поездки на «Сотбис».

– Оставил мне.

– Даже то, что выбрала ДжоДжо?

– Ага.

– Еще что-нибудь она получила?

– Десять миллионов.

– Да как можно рвать и метать из-за десяти миллионов и пляжного дома?

Все-таки мы живем в разных мирах.

– Ты же видел, как ДжоДжо швыряется деньгами, – ответила Клэр. – С частными самолетами она может распроститься.

– Остальное досталось тебе? – не удержался я. Слова сорвались с языка, минуя мозг.

– Не совсем. Папа оставил мне десять миллионов.

Хм. Значит, всего 20 миллионов долларов в ценных бумагах. Однако спросил я о недвижимости, что казалось более тактичным.

– А в чем проблема с домом на Южной Бэттери?

– В гордыне, – пояснила Клэр. – ДжоДжо съезжает, и ее шикарному образу жизни приходит конец. А я тем временем получаю дом, десять миллионов на его содержание, столько же на мое имя и кое-что еще.

– Что же?

– Мне как-то неловко, – с робким видом заметила она.

– Говори, что уж тут.

– Еще двадцать миллионов в трасте для моих детей.

– У тебя их нет.