Третий фронт. Секретная дипломатия Второй мировой войны

Что именно? Оказывается, Масарик передал Бенешу английский совет: вести себя тихо, на все соглашаться. А кроме того, из телефонных перехватов стало ясно, что Чемберлен решил согласиться на требования Германии и собирается в Годесберге лишь «изобразить» упорство. О последнем Гитлер несколько лет спустя с издевкой рассказывал в кругу своей свиты:

— 22 сентября Чемберлен во время переговоров ломал комедию и даже грозил отъездом, но все же согласился уступить Германии…

Так трагедия стала превращаться в трагикомедию. Чемберлен был в полном смятении. Гитлер сказал ему, что отделение Судет его уже не интересует. Должны быть удовлетворены претензии Венгрии и Польши. Новую границу необходимо установить немедленно. 1 октября германские войска должны войти в Чехословакию. Тут же Чемберлену была передана карта с новыми границами. 24 сентября Чемберлен уехал из Бад-Годесберга, оказавшись в сложной ситуации: он готов был уступить, но форма и тон германских требований были неприемлемы для общественного мнения Англии и Франции.

Чемберлен искал выхода. Задачу «спасать положение» поручили тому же Вильсону, который немедленно вылетел в Берлин.

…Фриц Хессе рассказывал об этом визите Вильсона в весьма красочных выражениях. Сэр Горас прилетел в Берлин накануне речи, которую должен был произнести Гитлер в «Спорт-паласте». От содержания и тона речи фюрера зависело, естественно, и поведение Вильсона[7]. В случае «примирительного тона» Гитлера, Вильсон не будет агрессивен. Если Гитлер произнесет «воинственную речь», Вильсон должен был вынуть из портфеля документ, предупреждающий его о том, что Англия поддержит Чехословакию и готова мобилизовать армию.

Однако Гитлер разрушил планы сэра Гораса. Он начал беседу в самом резком тоне и набросился на Вильсона с такими резкими упреками по поводу мнимого «английского поощрения» позиции Бенеша, что Вильсон побоялся вручить ему свое «серьезное предупреждение». После этого фюрер уехал в «Спорт-паласт», оставив высокого гостя в полной растерянности. На следующий же день, когда Вильсон стал читать раздраженному Гитлеру привезенный документ, тот не обратил на него никакого внимания. Расстались они после того, как напуганный Вильсон пообещал «образумить чехов».

В Лондоне собрался консилиум: Хессе, профессор Конуэлл-Эванс (представитель английской разведки), немецкий дипломат Кордт. Настроение было мрачное, ибо речь Гитлера дышала решимостью начать войну, Хессе вдруг сказал:

— Почему? Ведь мы недалеки от мирного решения.

Собравшиеся удивились. Хессе объяснил свой оптимизм: он только что получил экстренное сообщение из Берлина. Гитлер готов согласиться на поэтапное очищение Судет.

Конуэлл-Эванс воскликнул:

— Это колумбово яйцо! Надо немедленно сообщить об этом сэру Горасу!

В 2 часа ночи в квартире Хессе раздался телефонный звонок. Профессор Конуэлл-Эванс просил Хессе в 8 часов 30 минут прийти на условленное место («на угол») для обсуждения срочных вопросов. Когда Хессе прибежал «на угол», подъехало такси, в котором сидели Конуэлл-Эванс и сам сэр Горас. Серьезный разговор превратился в пикировку. Вильсон стал упрекать Хессе в том, что «все рушится» и он напрасно советовал Чемберлену встречаться с Гитлером. Тот не остался в долгу:

— Нет, виноваты англичане. Надо было не угрожать мобилизацией, а соглашаться на поэтапное очищение.

— А вдруг Гитлер начнет свой марш?

Хессе заверил, что если передаст в Берлин о согласии Чемберлена, то все будет в порядке. Однако, продолжал он, нужен еще один посредник.

Удивленный Вильсон спросил:

— Кто же?

Хессе ответил:

— Муссолини!

Вильсон сразу же согласился: он вызвал итальянского посла Гранди и инспирировал «посредничество» Муссолини. Так, если верить Хессе, родилась идея мюнхенского совещания. Я должен оговориться: существуют и другие версии, и вполне возможно, что немецкий дипломат-разведчик приписал себе незаслуженные лавры. Например, Геринг не раз хвастался тем, что не кто иной, как он, дал «спасительную идею» — предложил Муссолини стать «посредником». Итальянские источники, разумеется, приписывают инициативу дуче. Однако последние исследования говорят о том, что идея эта все-таки принадлежала англичанам…

Дальнейшая предыстория созыва мюнхенского совещания не лишена налета опереточного фарса. Утром 27 сентября в приемной Риббентропа раздался телефонный звонок. Итальянский посол Аттолико сообщил, что у него есть срочное послание, которое следует немедленно вручить министру. Адъютант сразу направился в имперскую канцелярию, где был Риббентроп. Войдя в зимний сад, он увидел его вместе с Гитлером и доложил о звонке посла. Гитлер, помолчав, сказал:

— Хорошо, пусть приходит в половине двенадцатого. В 11 у меня французский посол, потом он…