Три факта об Элси

Я уже жалела, что предложила ей кусок торта. Я же просто вела себя вежливо! Я про девицу с розовыми волосами (зеленая накидка, маленькие ноги, обгрызенные до мяса ногти). Я ей говорю:

– У вас усталый вид. – Она меняла постельное белье и долго копалась с уголками пододеяльника. – Давайте я сделаю вам чашку чаю? Растопим, так сказать, лед?

– Нам не разрешается, мисс Клэйборн, – сказала она. – Мисс Биссель не позволяет нам ничего принимать от жильцов, даже чашку чая.

– Ну, то, чего она не узнает, ей не повредит, – отмахнулась я.

Я поставила чайник и решила дать девушке свою лучшую чашку, с принцессой Дианой. Я купила эту чашку, когда Диана погибла, чтобы помнить ее. Я даже Элси не позволяю брать эту чашку, слишком она неуклюжая.

– Я положу два сахара! – прокричала я. – Сейчас у нас будет пир горой!

Я размешивала сахар, когда девица вошла в кухню, зевая и не делая попытки прикрыть рот рукой. Да, манеры сейчас совсем позабыты.

– Почему бы нам не съесть тортика? – предложила я. – Гулять так гулять!

– Флоренс, честное слово, я не могу…

– Ой, бросьте, я никому не побегу доносить. У меня есть прелестный «Баттенберг» в шкафчике прямо над вами!

Девушка подняла глаза, взялась за ручку дверцы – и все произошло как в замедленной съемке. Сперва я не поняла, что происходит и откуда они взялись. Коробки дождем посыпались на стол, а несколько штук даже упали на пол.

Девушка молчала.

– Я столько не покупала, – запротестовала я. – Я купила всего один! Кто их сюда принес? Вы?

Девушка не издала ни звука, только глядела во все глаза.

Тортов оказалось двадцать три – она их сосчитала. Я просила уборщицу их забрать, но она ответила, что им не разрешают, она доложит мисс Биссель, и кто-нибудь придет.

Никто не пришел.

Я ждала.

В конце концов мне пришлось выйти во двор, потому что я уже не могла вынести запаха марципана. Странно, а ведь когда-то я обожала марципан: он напоминал мне Рождество, глубокую миску для замешивания теста и маму, с улыбкой сыпавшую муку. Но сейчас запах заполонил всю квартиру, вызывая тошноту. Я даже посидела в ванной, закрыв дверь, чтобы не нюхать марципан, но запах просочился и туда. Приторная сладость чувствовалась даже на языке. Джек уехал куда-то с Крисом, Элси я найти не смогла и решила посидеть на лавке, пока из моей квартиры не унесут торты.

– С вами все в порядке, Флоренс?

Это здешний работник. Болтает много, делает мало. Всегда будто чем-то смущен. Носит кроссовки, хотя непохоже, чтобы он часто переступал порог спортивного зала.

– Я Саймон, – напомнил он.

Точно, Саймон. Я бы и сама вспомнила, если бы он дал мне немного времени.

– Холодновато сидеть на улице совсем одной.

– А что, если сидеть в компании, теплее станет? – не удержалась я.

Он не ответил, хотя мне вопрос показался абсолютно резонным.

– Старикам полезно дышать свежим воздухом, – объявила я. – Я читала об этом в журнале.

– Я боялся, что вы немного переберете со свежим воздухом, – отозвался он.

Я всматривалась в его лицо. Я никогда не умела определять возраст, но мне показалось, что Саймону около сорока. Элси говорит, что я всех считаю такого возраста, но я обнаружила, что этот возраст подходит большинству людей. Морщин на его лице не было, однако у глаз гусиными лапками начали проступать раздумья. Может, с возрастом человеку свойственно больше думать и морщины появляются для того, чтобы лицу проще было принимать задумчивое выражение?

– Вам надо побриться, Саймон, – заметила я.

Я не сразу поняла, что сказала это вслух. Иногда мне кажется – я только подумала, но потом смотрю на лица окружающих и понимаю, что мой рот только что открывался и слова слетели с языка. Саймон засмеялся.

– Тут вы правы, – согласился он. – Давайте я зайду к вам в гости, и мы выпьем по чашке чая! Согреемся немного.

Я встрепенулась:

– Только не с этими тортами!

– С какими?

– Я их не покупала. Все будут думать, что это я купила, а я не покупала! Я вовсе не так уж люблю марципан!

Саймон нахмурился, глядя на меня, и я все рассказала:

– Их должны унести, но пока никто не пришел, поэтому я сижу здесь и спасаюсь от марципана.

Саймон накрыл мою руку своей. Я ее не отдернула.

– Давайте я их унесу, Флоренс. Вернемся в квартиру вместе, хорошо?

Я нашла ему старый пакет с ручками в глубине выдвижного ящика.

– Двадцать три торта, – подытожила я. – И только один мой. Не знаю, откуда взялись остальные.

Саймон собрал торты и сложил в пакет, завязав ручки маленьким узлом.

– Об этом не волнуйтесь, – сказал он. – Мисс Биссель во всем разберется.

– Вы же ей скажете? Вы подтвердите, что торты не мои, не то она использует это против меня?

Он кивнул и улыбнулся. От улыбки следы раздумий разом исчезли с его лица.

– Кажется, торты разбили вашу чашку, когда выпали.

Чашка с принцессой Дианой лежала на полу в озерце чая.

– Это была моя любимая, – проговорила я. – Боюсь, теперь я забуду о Диане.

Голос у меня задрожал – не знаю почему. Раньше никогда не дрожал.

– Знаете что, – начал Саймон, – я вам ее склею. Тут только ручка отбилась. Вы ее мне отдайте, Флоренс.

Он обернул чашку газетой и опустил в карман пальто.

Я подняла на него глаза: