Три факта об Элси

Мы принялись рыться в карманах прошлого. Любимые истории были пересказаны – надо же убедиться, что они не забыты, события почищены наждачкой, чтобы их было проще удержать. Вспоминая войну, мы обходили потери, страх и невзгоды, а говорили о дружбе и странной солидарности, которая всегда возникает между людьми в нужде. Одних в нашем разговоре не хватало, зато другие были четкими и яркими. Те, кто делал жизнь легче, воскресали, те, кто создавал проблемы, исчезали. В этом величайшее преимущество воспоминаний: прошлое может быть таким, как тебе изначально хотелось. Соответственно, никто из нас не упомянул Ронни Батлера, а как только я начала осторожно подбираться к этой теме, вошла дочь Мейбл с большим чайником чая и заметила, что это удачное совпадение, что мы позвонили, потому что ее мать на прошлой неделе вернулась с собрания Британского легиона и готова была поклясться, что видела в автобусе Ронни Батлера.

Кусок фруктового пирога замер на полпути от тарелки до моего рта на добрую минуту, прежде чем я вспомнила, что я его ем.

– Ронни Батлера?

– Но это, конечно, был не он. – Мейбл взяла себе еще ломтик пирога. – Это же невозможно.

– Невозможно, – согласилась я.

– Хотя… – Мейбл положила пирог обратно на тарелку. – На мгновение я и впрямь подумала – он. Ведь и голос был точно его, когда он заговорил с водителем. Я прямо будто в прошлое попала.

– Да?.. – протянула я.

– А когда он шел по проходу, я заметила у него шрамик в углу рта.

Она указала где, и мы все тоже невольно подняли пальцы ко рту.

– Я ему сказала: «Вы очень похожи на моего давнего знакомого».

– Вы с ним заговорили? – удивился Джек.

Еще бы, Мейбл со всеми говорит. Она и в пустой комнате отыщет собеседника.

– И что он ответил? – Я подалась вперед.

– О чем вы говорили? – спросила Элси.

– Да ни о чем особенном. Он сказал, что недавно сюда переехал и никого тут не знает.

Мы переглянулись поверх корзины для белья.

– Но у меня просто все внутри оборвалось! – Мейбл не из кисейных барышень, которые всего пугаются, но я верю, что подобной встрече и такие трюки по силам. – Это напомнило мне о последнем разе, как я видела Ронни Батлера.

Я ждала. Я была уже на грани того, чтобы открыть рот, но Элси взглянула на меня, и мы побеседовали одними глазами. Элси всегда говорит, если помучить кого-либо молчанием, собеседник в конце концов заполнит его с куда большим энтузиазмом, чем в ответ на расспросы. Не хочется признавать, но она оказалась права: Мейбл принялась за рассказ по собственной инициативе.

Я простила Элси еле заметный торжествующий кивок.

– Это было в тот вечер, когда умерла Бэрил. Заворачиваю я за угол ратуши, и тут на дорогу выскакивает машина, как летучая мышь из ада. Чуть с ног меня не сбила! – Мейбл прижала руку к груди. – Ведь это я могла там лежать… – проговорила она. Пальцы оставили маленькие розовые пятнышки напряжения на коже.

– А Ронни в той машине один сидел? – спросил Джек.

Я попыталась сглотнуть, но горло вдруг отчего-то отказалось подчиняться. Я испугалась, что закашляюсь или начну задыхаться, и чем больше беспокоилась, тем явственней казалось, что так и выйдет. Тело давно взяло привычку подводить меня, как только от него что-нибудь потребуется.

– Нет, конечно! Но я понятия не имею, кто там с ним сидел. И не думайте, что я все эти годы не пыталась вычислить, кто с ним был!

– Безуспешно? – уточнил Джек.

Мейбл очень медленно покачала головой.

– Я только помню что-то красное. Может, шарф. – Она уставилась на нас. – Или шапка?

Один из детей влетел в комнату, размахивая листком, и мы вернулись к настоящему. Последовала странная беседа между Мейбл и ребенком – я ловила каждое слово, повторяя его губами. Я вытянула руку, надеясь, что малыш подойдет, но он ракетой унесся из комнаты.

– Надеюсь, я его еще увижу, – сказала Мейбл, провожая ребенка взглядом.

– Кого? – удивилась я.

– Мужчину, похожего на Ронни. Может, это его родственник?

– Я бы на вашем месте держался от него подальше, – произнес Джек. – Равно как и от любого человека, называющего себя Габриэлем Прайсом.

– Кем?!

– Вы просто имя запомните и будьте осторожнее.

– Со мной все будет в порядке. – Мейбл откусила большой кусок пирога. – У меня в доме своя полиция.

– У тебя полицейский комнату снимает? – заинтересовалась Элси.

– Наша Сандра вышла за сыщика. Уже, конечно, на пенсии, но по-прежнему думает как детектив. И еще есть мой Норман.

– Какой Норман? – спросила я.

– Ты должна помнить Нормана со школы! Мы же женаты почти уже шестьдесят лет.

Норман. Тощий коротышка, не умевший за себя постоять.

– Но мне казалось, он куда-то сбежал? – спросила я.

– В смысле – сбежал? – нахмурилась Мейбл.

– Ну, в Лондон?

Она засмеялась:

– Норман был в Лондоне раз в жизни, и то против воли! Хочешь с ним поздороваться? Он в саду.

Я поглядела через окно на пожилого мужчину, стоявшего на газоне, уперев руки в бока. Его окружали дети и куры. Он остался тощим коротышкой, но у него был степенный, спокойный вид, который приходит только с возрастом и хорошим здоровьем.

– Не будем его тревожить, – сказала я и поглядела на Элси: – Что, опять долгая секунда?

– Опять.