Три факта об Элси

– Сейчас такого трепета уже не испытать, – предположил Джек. – Мы слишком много знаем. Даже космонавтам говорят, куда они летят.

– Кроме смерти, – возразила я.

Джек и Элси воззрились на меня.

– Ну, это же, по сути, последнее путешествие к непознанному, – пояснила я. – Как у капитана Кука, поднимающего паруса в гавани, у умирающих нет никакого представления, что их ждет, и ни малейших догадок, есть ли там кто-нибудь еще.

– Для встречи со смертью нужно мужество, – произнес Джек.

– Каждое путешествие требует мужества. – Элси отвернулась от портрета. – Даже то, в котором у нас нет выбора.

Капитан Кук заполонил и полки – признаться, трудно было найти там что-то еще, хотя нам попадался англосаксонский поэт, аббатиса Хильда и разрозненные книги «Гарри Поттера».

– Все хочу посмотреть этот фильм, – признался Джек.

– Если до сих пор руки не дошли, значит, не судьба.

– Я не умру, не посмотрев «Гарри Поттера». – Джек поставил книгу обратно на полку. – Даю вам слово.

Габриэль Прайс будто нарочно прятался от нас. Я проверяла каждую полку, ведя пальцем по гладкому полированному деревянному краю. Иногда мое внимание привлекал интересный корешок, и Элли приходилось уговаривать меня идти дальше.

– Могу вам помочь?

Перед нами появился молодой человек – высокий, с прекрасной улыбкой и в такой безукоризненно белой рубашке, словно ее только что достали из целлофановой упаковки.

– Мы кое-кого ищем, – ответила я, задержав кончик пальца на одной из полок.

– Музыканта по имени Габриэль Прайс, – добавил Джек. – Он исчез вскоре после Второй мировой войны.

Джек объяснял, а я время от времени вставляла слово. Улыбка держалась на лице молодого человека уже через силу, но в конце концов нам удалось вразумительно изложить проблему.

– О, это винтаж, – сказал он и показал на айпад.

Мы сели за полированный деревянный стол. Я разглядывала библиотеку, стараясь не шевелиться, потому что еще чуть-чуть, и я коснулась бы левого бедра библиотекаря. Перед нами на полках стояла история. Я искала скрытые швы, переходы от одной эпохи к другой, но они были незаметны.

– Ну что? – не выдержал Джек.

Молодой человек заложил руки за голову и переплел пальцы.

– Значит, в вашей машинке нет ничего о музыканте из Уитби Габриэле Прайсе? – спросил Джек. – Или о Габриэле Ханимене?

Библиотекарь пожал плечами:

– Может, вам подойдет англосаксонский поэт?

Джек покачал головой. Мы собрались уходить.

– Или что-нибудь о святой Хильде?

Я задвинула стулья под стол – школьная привычка, оставшаяся на всю жизнь, и мы втроем направились к выходу.

– А о человеке, который изобрел воронье гнездо? – крикнул библиотекарь нам вслед, но Джек только отмахнулся.

Мы уже готовились совершить еще один переход через турникеты – Джек, обернувшись, делал ободряющие жесты свободной рукой, когда я спохватилась, что рядом стоит человек. Моложе нас, но ненамного. Одежда знавала лучшие дни, ботинки изношенные, сбитые. Человек стоял неподвижно. Я колебалась, уж не предписывают ли правила приличия нам первыми с ним заговорить (порой я не уверена), но он заговорил первым:

– Я невольно подслушал ваш разговор… – Он махнул назад, туда, где подслушал. – Вы спрашивали о Габриэле Прайсе?

Я кивнула:

– Вы его знали?

– Моя мать может о нем рассказать. Об истории Уитби она знает все.

– Ваша матушка?!

– Ей уже за девяносто, но ее разум по-прежнему ясен, и она рада любому поводу поговорить о прошлом. – Он назвал адрес. – Скажите, что вас прислал Фрэнсис.

Я смотрела, как он, шаркая, идет к своему стулу.

– У него очень яркие голубые глаза, правда?

– Да. – Элси взглянула на мой шарф и улыбнулась.

Мы вышли из царства стекла и бетона. По небу расстелились длинные перистые облака. Чайки над заливом кувыркались в воздушных потоках и пикировали на воду. Я засмотрелась на них. Никогда не могла решить, кто такие чайки – рабы воздуха или его хозяева.

На ходу я заглядывала в переулки и подворотни, всматривалась в витрины магазинов.

– Кого ты ищешь? – удивилась Элси.

– Ронни. – Я обвела взглядом очередной переулок. – Он где-то рядом, что-то замышляет. Помяни мое слово, мы разгадаем его планы, только когда станет слишком поздно.

Хэнди Саймон

Наконец цыганка Роза вернулась к шатру, балансируя бумажным пакетом, поставленным на картонный стакан. Другой рукой она прижимала к уху мобильный телефон и оживленно с кем-то щебетала. Все это слабо сочеталось с цветастым платком с бахромой, но Саймон решил, что нехорошо судить с ходу.

Увидев, что он встал со скамьи у невысокой стенки, Роза сказала в мобильный, что у нее дела, и повернулась к новому клиенту. Выражение ее лица было таким же, как на черно-белых снимках. Саймон подумал, что без кофе ему бы и жест изобразили.

– Вы ищете свою судьбу? – спросила Роза из-за коричневого бумажного пакета.

Саймон кашлянул, переступил с ноги на ногу и незаметно огляделся, не слушает ли кто, после чего ответил, что, наверное, да.

– Пятнадцать минут – десять фунтов, полчаса – пятнадцать, – деловито сообщила Роза.

Заглядывать в будущее было явно выгоднее, чем прочищать водостоки.

Узнав имя нового клиента, Роза изогнула выщипанную в ниточку бровь: