Три креста

– Господин де Шонтлен, не надо считать меня идиотом. Если я захочу увидеть название этого корабля, то это, конечно, будет последним, что я увижу. Всё абсолютно ясно. Нас догоняет фрегат под английским флагом, и им командует великан с широким лицом. Будь я трижды проклят, если название корабля – не «Святой Франциск»!

– Капитан, – резко повернулся француз к ван Страттену, – вы слышали, что сказал ваш друг. Согласны ли вы доверить мне управление вашим судном до той минуты, пока фрегат не пойдёт ко дну?

Ответ был мгновенным и утвердительным. А каким ещё он мог быть? Капитан ван Страттен слыл гордецом, но не дураком. Небрежно кивнув, де Шонтлен пристально взглянул на рослого рыжего офицера и обратился к нему:

– Господин Уилсон, к вам у меня более сложный вопрос. На что вы готовы, чтоб потопить пиратский корабль?

– На всё, – был ответ. И после него тишина была гробовая. Она тянулась почти минуту. Тот, кто спросил и тот, кто ответил, смотрели в глаза друг другу. Прочие – вниз. Потом Де Шонтллен пожал Уилсону руку и сразу приступил к делу.

Зная, что Эдвардс – опытный канонир, он велел ему с четырьмя матросами подготовить к бою пушки левого борта, а марсовым – поднять снятые паруса, переложить кливер, выбрать бом-кливер и взять два рифа на брамселе, чтобы бриг мог привестись к ветру. Марсовые управились со своей работой быстрее.

Когда они торопливо спустились с мачт, из камбуза вышла Клер. В руке у неё была фаянсовая тарелочка. Клер держала эту тарелочку так, словно из неё могло что-то высыпаться, а это было бы нежелательно.

– Будет бой? – спросила она, вяло оглядевшись по сторонам, – ах, это ужасно!

– Послушайте, мадемуазель Клер, – вполголоса вымолвил де Шонтлен, приблизившись к ней вплотную, – пожалуйста, не забудьте! Я умоляю вас…

– Позвольте мне сперва стряхнуть крошки с вашей тарелочки, сударь, – мягким движением отстранила Клер де Шонтлена. Подойдя к борту, она действительно что-то стряхнула в море с тарелочки, обмахнула её ладонью. Взволнованный де Шонтлен за ней наблюдал. Но тут он заметил, что канонир и его помощники поднимаются с орудийной палубы.

– Сударь, пушки ждут фитилей, – сказал Генри Эдвардс, приблизившись к де Шонтлену.

– Мистер Эдвардс, – заговорил француз, взгляд которого сразу стал спокойным и твёрдым, – мне нужно знать, с какой дальности вы сумеете пробить борт этого фрегата по ватер-линии.

Эдвардс бросил взгляд за корму.

– Кабельтова будет достаточно. А за тысячу футов я уже не ручаюсь.

Француз кивнул.

– Я вас понял. Есть ли у нас матросы, прежде имевшие отношение к артиллерии?

– Да, конечно. Дэнисен и Гастон. Они оба в прошлом – помощники канониров, притом на военных судах.

– Ого! – весело взглянул де Шонтлен на Дэнисена с Гастоном, – тогда у нас всё получится, господа!

Услышав эти слова, никто, разумеется, ничего не понял. Но Том решил, что он понял всё. И он вздохнул так, что его товарищи догадались, какая мысль пришла ему в голову. Да, похоже было на то, что француз безумен.

Тем временем, де Шонтлен что-то обсуждал вполголоса с капитаном ван Страттеном, взгляд которого был прикован к стремительно надвигающемуся фрегату. О чём был тот разговор, никто так и не узнал. Завершив его, де Шонтлен приблизился к Джонатану и дал ему некое указание, а затем вернулся к другим матросам и канониру.

– Господин Эдвардс, – громко сказал де Шонтлен, – как только я разверну фрегат оверштагом, вы и ударите ему в борт сразу из трёх пушек, по ватер-линии. А потом – ещё и ещё, пока он не ляжет на бок! Этому уж не мне вас учить. Главное – лупите по ватер-линии. Я её открою для вас. Понятно?

– Да, разумеется, – бросил Эдвардс.

И как раз в этот момент с фрегата, который был уже ближе чем в одной миле, донёсся пушечный выстрел – сигнал лечь в дрейф.

– Непременно! – помахал шляпой над головой де Шонтлен и снова надел её, – руля к ветру, Джонатан! Руля к ветру!

Джонатан завертел штурвал, кладя корабль в дрейф. Когда «Летучий Голландец» остановился, встав против ветра, француз спустился в кают-компанию, взяв с собою только Уилсона. Очень скоро они вернулись, парадно экипированные. Их облик напомнил Клер Мушкетёров французского короля, с тремя из которых она дружила в Париже.

– Спускайте шлюпку, – скомандовал де Шонтлен. Потом он взглянул на Клер, стоявшую в стороне от матросов. Она к нему подбежала. В руке у неё была всё та же тарелочка.

– Сударь! Вы уплываете?

– Уплываю.

– У вас теперь чистая тарелочка! Поглядите.

– Спасибо, мадемуазель.

Нет, они не решились обняться и даже произнести ещё какие-нибудь слова под дюжиной взглядов. Но кто им мог помешать смотреть друг на друга целые две минуты, пока спускали на воду шлюпку? Клер понимала, что он, обращаясь пристальным взглядом к ней, говорит с другой. Конечно же, ей хотелось сделать что-нибудь страшное – например, сказать, что письмо прочитано, потому что нельзя так с ней поступать! Да, нельзя, нельзя! Но она молчала, зажмуриваясь от солнца. От солнца ли? Разумеется, дорогой маркиз де Шонтлен, красавец и дворянин! Плачет пусть другая.