Три женщины

Карл принял его как старого друга. А как же могло быть иначе? Маленькими детьми их учил читать Талмуд один рабби. Это потом их пути разошлись, но у евреев друг – это на всю жизнь. Тем более если он из детства, тем более если росли в одном дворе.

– Вай, Мовша! Как я рад тебя видеть! Как Нэха, как дети? – Карл выбежал навстречу другу, обнял его, расцеловал и даже смахнул для порядка слезу. – Слышал, ты стал прекрасным портным. Приеду к тебе за брючной парой. Какую ткань посоветуешь?

– Ткань только твою, Карл, – Мовша оценил искреннюю радость друга. Да и сам он рад встрече.

В конце концов, не только в детях дело, и нельзя забывать старых друзей! Вот почему столько лет не заглядывал. Что значит, не было времени. Время для друзей нужно находить. А то только если приспичит. Вай, как неправильно. Как стыдно. И у Мовши тоже увлажнились глаза.

– Нет, Карл, говорю тебе как есть, без подхалимства, нет в других мануфактурах такого красителя, как у тебя. Твои ткани самые легкие, самые прочные в носке. Ты не поверишь, сшил из твоей шерсти пальто. Носил я, перелицевал для старшего Израиля, потом его же носил Исай, теперь носит Анатолий. И нигде не лоснится.

– Неужели, Мовша. Нет, я тебе не верю, – Карл расчувствовался теперь уже до искренних слез.

– Как приедешь, я тебе продемонстрирую и пальто, и Анатолия. Ты все сам увидишь, все поймешь.

Старые друзья обнялись в очередной раз.

– Счастливый ты, Мовша. Столько детей, ты можешь сделать стол, ты можешь прочитать молитву в таком обществе. У меня, Мовша, только Ефим. Ты знаешь, Тея умерла, мальчику было десять, я не женился больше, не было сил, ты помнишь, кем была для меня жена. Никто не заменит ее. Никогда, – Карл опять достал платок.

– Ничего, ничего. Успокойся, – Моисей погладил друга по плечу, – на все воля Господня, ты все знаешь сам.

Друзья посидели молча. Моисей понимал, что время идет, все условности соблюдены, нужно начинать разговор, ради которого он сюда пришел.

– Тебе надо женить Фиму.

– Ты что, Мовша, мальчику только двадцать три. Он молод, и потом, он так рвется к работе. И пусть. Это счастье, мальчик овладевает производством. И потом, нужно же найти правильную еврейскую семью.

– Карло, ты меня обижаешь. Разве моя семья неправильная? Ты знаешь меня, я знаю тебя. Да, я не так богат, я скажу честно, у меня нет мануфактуры! – Моисей хлопнул руками и вскочил со стула. – Но у меня золотые руки, и портного лучше ты не найдешь в районе. Обо мне идет правильная молва, я не опозорил свое имя. Это важно, – Моисей многозначительно посмотрел на друга. – Я тебе скажу только вот что. Анне восемнадцать. Девочка получила прекрасное образование. Даже окончила курсы бухгалтеров. Слушай, неужели на мануфактуре не нужен свой бухгалтер?! Нет, я не понимаю, как ты доверяешь считать деньги чужим людям!

При этих словах в глазах Карла появился блеск заинтересованности.

– А любовь? Мовша, дети же должны понравиться друг другу, – рассеянно произнес фабрикант.

– А это зависит от нас, – твердо ответил Моисей.

Через неделю Карл с сыном приехали в гости к Бреннерам.

Свадьбу Анны и Ефима сыграли через полгода. Какая это была свадьба! Сто человек гостей, лучшие повара готовили двое суток, рыбу везли из района, музыканты подготовили специальную программу. А какое платье было на невесте! А какой костюм на женихе! Как на нем сидели брюки! Нет, все-таки в первую очередь Моисей Бреннер был мужским мастером.

= 4 =

Израиль все-таки выучился на инженера и уехал в Куйбышев, Исай и Анатолий стали военными. Сыновья – отрезанный ломоть. Для Нэхи это было тяжелым испытанием. Но что делать. Дети выросли, у них своя жизнь, нужно радоваться, они нашли дело по душе.

Мария к учебе особо не тяготела. Она росла красавицей, и это было ее главное и единственное оружие. Огромные глаза, точеные носик и ротик, роскошные волнистые волосы. Может, излишне полновата, что сразу выдавало в ней еврейку. Но это ее никак не портило. Все, что она могла в жизни, – это сделать достойную партию. На другое способностей не хватало. Но здесь нужно было торопиться, иначе партия могла стать достойной только по мнению Марии, а никак не по мнению всей семьи.

И опять Моисей пошел в гости к бывшему другу. Про бухгалтера уже рассказывать не пришлось, и нужно было что-то придумывать. Если сейчас дочь не пристроишь, через пару лет ее просто никто уже не возьмет. А что придумаешь, когда Маруся целыми днями сидела перед зеркалом? Врать Моисей тоже не мог, поэтому рассказывал, как почетно иметь красивую жену.

– Вай, Самуил. Что мы сейчас видим на улице? Это же страх. У людей нету вкуса. Что они носят? А посмотри, с какими лицами они ходят? Это страшно, Самуил, это просто страшно, потом точно с такими же лицами будут ходить их дети.

У Самуила аж пот выступал на лбу от таких ужасов.