Три женщины

Тамара так мечтала, что теперь вот сама что-то наконец сможет сделать для мамы. Ну, разве она виновата, что так сложилось?! Что ей делать?! Выгнать свекровь? Смех, да и только, у Таисии тоже ситуация – не приведи господь. Ковалев-старший действительно своими пьянками всех замучил.

Только мама-то, мама, и как же Роня могла решиться на такой шаг?! Зачем? Что это? Желание сделать больно, что-то доказать? Кому, ей, Тамаре?

Что Тамара знала про свою маму? Всегда веселая, всегда с хорошим настроением. Только им и поговорить-то толком было некогда. Только уже перед сном Тамара шептала ей свои девичьи секретики, Роня гладила ее по волнистым волосам, успокаивала, рассказывала что-нибудь смешное, и рядом с мамой забывались все невзгоды.

А Тамара? Она когда-нибудь спрашивала, как живет мама? Что ее не устраивает в такой жизни. Ну ладно, была маленькая, это понятно. Но потом же выросла, вышла замуж, стала жить отдельно. И опять прибегала в отчий дом со своими проблемами, рассказами. За помощью. За советом. А Роня ведь такая же женщина. А может, мать тоже влюблялась? Тот лейтенантик? А потом? Ведь были же мужчины и около Рони. Но для них с Борисом она всегда была только мамой. Зачем ей кто-то еще? Не хватает тепла? Да, наверное, так. Дети – эгоисты.

Тамара думала, вот будем жить вместе, и она сумеет позаботиться о маме, она ни в чем не будет нуждаться. И вот мама пишет, что она приняла совсем другое решение. Почему раньше такие мысли не приходили Тамаре в голову? Почему так мало думала о маме? О кавалерах – да, об учебе, о подружках. А мама есть мама. Зачем о ней думать специально. Она была и будет всегда.

«Не хочу никому быть в тягость. Вайнер сделал мне предложение. И я это предложение приняла. Знаю, что иду за старика, но другого выхода у меня нет».

Каждое слово как наотмашь било по лицу. Как будто Роне хотелось сделать дочери побольнее. За что? Почему? Такая уж плохая Тамара дочь? Или просто говорила женская обида?

Тамара плакала в жизни редко. Не умела. А здесь расплакалась. Было обидно за себя, она не хотела, чтобы так получилось. Кто же ждал, что приедет свекровь? А главное, этот брак. «Иду за старика».

Вайнера Тамара знала прекрасно. Сколько раз встречала его у мамы на фабрике. Высокий импозантный старик. Он всегда был стариком, сколько Тамара себя помнила. Всегда в костюме, в галстуке, с тоненькой ниточкой усиков над верхней губой. Вот эти усики Тамару всегда страшно раздражали. Усики и идеально причесанные волосы.

– У, зануда.

Почему зануда? Тамара знала, что именно он помог получить им сначала комнату, а потом и двухкомнатную квартиру. То договорится про машину угля, то путевку маме профсоюзную выбьет. Помогал, это да. Но Тамара была уверена: он всем помогал, работа у него такая. А он, оказывается, вот что! В женихи всю дорогу набивался!

В Тамаре говорила ревность, обида, горечь. И чувство вины.

= 3 =

Из командировки Николай вернулся ранним утром. Весь взвинченный, усталый.

– Мать, ты чего? Вроде не собиралась.

– Да вот, Колька, приехала. Сальца тебе привезла.

– Ну, привезла и привезла.

Николай ослабил узел на галстуке.

– Тамар, устал так, ужас. Ты уже убегаешь?

– Да мне вообще-то сегодня попозже. И детей в сад Петровы ведут. Я, правда, хотела в интернате дежурных проверить.

Николай вдруг взорвался:

– Почему тебе больше всех всегда надо?! Ты говоришь, к какому тебе уроку?! К третьему?! Вот и иди к третьему!

– Коля, что ты так кричишь? Случилось что? Ничего я тебе не говорю. Это я так, к слову.

Таисия быстро прошмыгнула в детскую и прикрыла дверь.

– Куда мать подевалась? – не успокаивался Николай. – Мама!

– Чего разорался? Тута я, – спокойно вышла из комнаты свекровь.

– Отец как?

– А все хорошо. Пьет да дебоширит. До магазина пройдусь. Молока куплю, – и Таисия, накинув теплую шаль, вышла в коридор.

После душа Николая немного отпустило.

– Коля, что случилось, объясни?

– Что случилось? Комсомольцы местные дебош учинили, да еще и с поножовщиной. Мне звонят, разбирайся, отчитывайся. Говори, кого снимать надо. Тебе изнутри виднее.

Тамара смотрела на мужа, как же ему достается, ну разве может ее работа сравниться с его ответственностью. Муж человек государственный, а она тут со своими обидами.

– Коль, не расстраивайся, как-нибудь утрясется.

– Как-нибудь, вот только как? – ворчал Николай, но как-то уже потише. Тамара разбирала чемодан мужа, сортировала чистое и грязное белье.

– Тебе, кстати, Лопухов не звонил?

– Нет. – Тамара удивилась, Николай никогда не интересовался тем, кто звонит жене. – Давно от него ничего не слышно. Как там Авдотья Никитична? Надо бы самой позвонить, справиться о здоровье.

– Я тут, представляешь, его в Ташкенте встретил.

– Да ты что? Расскажи. – Тамара захлопнула чемодан.

Николай опять занервничал.

– Нечего рассказывать. И вообще, разговор у нас с ним вышел неприятный. Так что если звонить тебе начнет да рассказывать что, слушать его нечего.

Неприятный холодок пополз у Тамары по спине. Что это за нервозность у мужа такая? При чем здесь Лопухов, почему он должен Тамаре звонить?

Тамара постаралась отогнать неприятные мысли.